Дух экстаза - Greko

из Германии всех евреев, к тому моменту удравших к немцам от этих самых ужасов. В общем, на борту SS Deutschland вышло, как в жизни: наверху немноголюдно, внизу тесно — и все, что на вершине, что в основании пирамиды, трясутся.

— Какова ваша цель прибытия в Северо-Американские Штаты? — любезно осведомился у господина в котелке и элегантном пальто с английским воротником таможенный чиновник, заранее поднявшийся на борт, до того момента, когда буксир затащил лайнер в терминал гамбургских линий.

Разумеется, этим господином был я собственной персоной. Кому еще могло взбрести в голову выдать следующую чушь в начале XX века? Ну, не удержался!

— Конференция по новым компьютерным технологиям и защите компьютерных программ.

Таможенник русского языка не понял. Он похлопал глазами и переспросил:

— Простите, что вы сказали?

— Бизнес, сэр, просто бизнес. Со мной мои компаньоны, — ответил ему по-английски, вежливо приподнял котелок и махнул другой рукой в сторону Изи и Оси, наряженных как два сиамских близнецы в спортивные костюмы.

Не в треники, конечно, а в стиле, который мне подсказала добрейшая старушка Марья Ильинична — твидовые пиджаки с заплатками на локтях, штаны, заправленные в гетры, кепки-восьмиклинки с острыми козырьками. «Настоящая братва уважает спорт-стайл», — так я сказал своим пацанам, и они, проникшись глубиной моей мысли, послушно нарядились в Гамбурге в местный аналог «Адидаса» полувековой давности.

— Босс! Что за чушь ты сейчас нес? — дернул меня за рукав «индеец» Джо.

— Забей! Лучше посмотри на Нью-Йорк.

Взошедшее американское светило не напрягаясь разогнало утреннюю дымку, и нашим глазам предстало яркое зрелище. Удивительный, непохожий ни на что в этом мире, город лежал перед нами как на ладони. Его немногочисленные пока небоскребы напоминали торчащие вверх зубы страшного чудовища. Но и их хватало, чтобы провести резкую черту между Старым и Новым Светом. Москва с ее сорока сороками куполов и даже Питер с его дворцами, Адмиралтейской иглой и Исаакием в сравнении с Нью-Йорком смотрелись как те же кепки на головах братьев Блюм. А Нью-Йорк… он скорее навевал аналогию с цилиндрами, выставленными в витрине шляпного магазина, благодаря своим высотным зданиям. Не только «Парк Роу Билдингу» или «Утюгу», скорее похожему на гигантский серый ломоть хлеба, но и десяткам многоэтажных домов.

Оробевшие Изя и Ося принялись вслух считать:

— Пять, десять, двадцать два…

На бывшей родине они ничего выше 8-этажного дома Афремова на Садовой-Спасской не видели и наслушались городских страшилок, что мимо него опасно проходить. А тут…

— Хорош зенки пялить! — окликнул я замерших братьев Блюм, когда наш лайнер пришвартовали к пирсу «Гамбург-Америка-Лайн». — Гоу на выход!

Стюарты помогли нам спуститься и загрузиться на тендер. Еще полчаса — и мы на земле Америки. Четыре дня восемнадцать часов — позади!

В плотной толпе встречающих хватало джентльменов в цилиндрах.

«Опять цилиндры! Ну да — классика. Мистер Сэм в цилиндре, с козлиной бородой и сигарой в зубах. Может, себе приобрести, чтобы выглядеть заправским капиталистом? Не, не мой фасончик».

— Так, бойз, слушать сюда. Вон, там, под деревцем у ограды, сваливаем наше барахло. Ждете меня, пасете наши вещи. Я в город на несколько часов. Разузнаю, как у нас с баблишком обстоят делишки, найду отель и вернусь за вами.

— Босс! Ты же нас не бросишь⁈ — вдруг вырвалось у Оси, и Изя согласно поддакнул.

Куда только делись мои боевые сателлиты и усвоенная ими манера меня подкалывать⁈ Исчезла, как по мановению волшебной палочки, под давлением впечатлений. Будем надеяться, что на короткое время. Наглые братья Блюм — наевший ряху Ося и приобретший некий лоск Изя — мне нравились больше.

— Оставить панику, бойцы! Мы прибыли сюда, чтобы вместе — вместе! — порвать Америку, а не разбежаться. Идите сюда!

Я крепко прижал к себе парней. Мы похлопали друг друга по плечам.

— Жди меня, и я вернусь, только очень жди! — на этой оптимистической ноте пошел брать кэб, странный экипаж с кучером, разместившимся позади кузова на высоком сиденье и шлёпавшим вожжами прямо перед носом пассажира.

Мой путь лежал на Уолл-стрит, в брокерскую контору Хардинга. Именно в ней был открыт мой номерной депозитный счет. Там же хранились приобретенные мною акции. По крайней мере, так утверждали бланки переводов, которые были у меня на руках, и оставалось лишь надеяться, что все так и обстоит на деле.

Контору разыскал без труда, непосредственно в помпезном здании Фондовой Биржи — правда не на Уолл-, а на Брод-стрит. В большом зале под высоченным потолком толкался народ вокруг вертикальных столбов-стоек, завешанных бумажными листочками. У этих стоек можно было присесть, но преимущественно вокруг них теснились люди, вычитывая нужную им информацию или энергично размахивая руками.[2] Беспрерывно звонили сотни телефонов, тикали тикерные аппараты, выплевывая очередную ленту.[3] Шум стоял оглушительный. В воздухе витал запах больших денег, огромных возможностей и сопутствующих банкротств. Мне еще предстояло выяснить, как тут все устроено.

Плотоядно огляделся. Именно здесь я надеялся через полтора года сказочно обогатиться, если не наврала прочитанная мною книжка «Воспоминания биржевого спекулянта». Помнил ее фрагментами, но самые важные вещи, казалось, в голове отложились. До моего попаданства планировал заняться покупкой-продажей акций на ММВБ по мелочи. Вот и пригодилось послезнание.

Поглазев на биржевую суету, на пока непонятные телодвижения трейдеров, отправился выяснить, готова ли стартовая площадка для Васи, запланировавшего покорение Америки.

Принявший меня клерк сразу развеял мои тревоги. И деньги — ровным счетом 100 тысяч баксов, и скромный пакет акций пребывали в полной сохранности. Более того, мне начислили небольшой процент на депозитный счет, от чего я пришел в полный восторг — лишняя пара тысяч долларов никому еще не помешала.

Завершив переоформление депозита с анонимного на персональный, что открыло мне возможность совершать сделки на Бирже, клерк поинтересовался:

— Скажите, мистер Найнс, как вы из Москвы узнали о нашем существовании?

— Я попросил в своем банке узнать, какая брокерская контора обслуживает сделки мистера Джесси Ливермора.

— О! — расцвел служащий мистера Хардинга. — Я должен рассказать эту историю своему шефу.

— Лучше расскажите мне про Джесси.

— Мистера Ливермора недаром прозвали недавно Юным Хватом[4], — в голосе клерка звучало столько же восхищения, сколько у владельца ресторана, у которого нежданно-негаданно повадились столоваться звезды Голливуда. — Он мастер играть на понижение на коротких позициях. К нам постоянно поступают просьбы со всей страны о том, чтобы Джесси занимался их делами на Фондовой Бирже. Но он категорически всем отказывает. Все