Обелиск - Стивен Бакстер

длинных кратерных стен и крутого русла реки сверху она напоминала Вэю рубцовую ткань, словно от плохо зажившего ожога. Поселение называлось Огненным Городом и расположилось на дне кратера Мендель диаметром почти в восемьдесят километров. Дно было изрезано высохшими каналами и испещрено небольшими воронками. С воздуха бывший капитан заметил наполовину занесенные марсианской пылью купола, блестящие баки и трубы чего-то похожего на большой химический завод, а также пару буровых установок, угловатые очертания которых напоминали платформы для запуска ракет.

Челнок плавно опустился на длинную посадочную полосу, рассекшую дно кратера. Когда глайдер остановился, пилот быстро помогла Вэю натянуть скафандр. Они забрались в воздушный шлюз, под лучи стерилизующего ультрафиолета. Затем люк с хлопком открылся, и они спустились по небольшому трапу.

Вэй Бинлинь сошел на поверхность Марса, шагнул, привыкая к приятно низкой гравитации и замечая, какие четкие следы его ноги оставляли в вездесущей, липкой пыли цвета ржавчины. Отсюда он не видел стены Менделя, как и изощренного геологического лабиринта, раскинувшегося дальше. Кратер казался засыпанной камнями равниной, похожей на высокогорную пустыню. В светло-коричневом, словно полинявшем небе висело маленькое солнце. Вблизи виднелись несколько куполов, а на горизонте маячила вышка, тонкая и неподвижная, словно высохшее дерево. Вэй уже четыре раза бывал на Марсе, но всегда оставался на орбите в межпланетном корабле или приземлялся на Деймосе, где космонавты отдыхали и работали. На самой планете он прежде никогда не был. И теперь вдруг понял, что больше никогда не ступит на поверхность иных миров.

Вот тогда он и заметил тур.

Тот возвышался рядом с полосой — грубая пирамида из булыжников. Вэй подошел ближе. Груда оказалась выше него и явно была сооружена намеренно.

— Что это такое?

Пилот подошла следом за ним.

— Это место высадки Цао Си — человека, который первым ступил на Марс, но прожившего на поверхности всего час после крушения своего одноместного модуля. — Его тело было возвращено семье на Землю.

— Да, я как-то видел его мавзолей.

— Но место, где он ходил, чтят до сих пор. Даже взлетная полоса — это скорее подобающий месту жест, символ связи между землей и небом, космосом и Марсом. Тут люди поселились недавно, поэтому все пока сделано на скорую руку.

Вэй огляделся вокруг и выбрал камень размером с собственную голову; булыжник с острыми гранями не катился, но в столь низкой гравитации весил мало. Капитан перенес его и водрузил на верхнюю часть пирамиды.

— Все прибывающие так делают, — заметила пилот.

— Почему меня доставили именно сюда, в это место?

Девушка пожала плечами.

Но ответ и так был очевиден. Ничего не зная о колонизации Марса, он просил бывшее руководство указать подходящее направление, новый дом. Начальству понравился символизм этого места. Но Цао Си был героем, а Вэй нет.

Пирамида поразила его до странности крутыми склонами:

— Такое сооружение нельзя построить на Земле.

— Возможно, нет.

— Интересно, а насколько высокий курган можно возвести при такой низкой гравитации?

— Я не знаю, — девушка указала на пыльный хвост, тянувшийся за блестящей точкой, которая приближалась со стороны куполов. — Ваши хозяева. Семья, муж и жена, в прошлом члены команды межпланетного судна. Они вызвались помогать вам, пока вы осваиваетесь на Марсе.

Вэй почувствовал, как же ему не хочется встречаться с этими людьми, этими марсианами. Ему здесь не было места. Впрочем, желание забраться в челнок и вернуться на орбиту тоже не появилось. Он подумал, что сейчас нигде не нужен, словно уже умер. Но при этом остался живым, дышал, мог удивляться и интересоваться, например, этой пирамидой.

— Возможно, я найду здесь цель.

— Уверена, что найдете, — пилот коснулась его руки, и даже сквозь слои скафандра Вэй ощутил давление, заботливость этого жеста. — Возможно, вы станете хранителем пирамиды.

От ее слов он улыбнулся:

— Возможно.

Вэй вдруг понял, что даже не знает имени пилота. Он повернулся к приближавшемуся марсоходу.

Когда Сюэ Лин уже выходила из кабинета, Вэй проверил расписание по установленному в столе планшету. Его интересовало не время, а следующая встреча. Офис располагался воистину удачно, его встроили в стену купола так, что из окна открывался вид на окрестности, и Вэй мог судить о времени по движению полуденного солнца, скользящего вокруг граней пирамиды.

Он с испугом понял, что следующая встреча у него с Биллом Кендриком. Опять будут неприятности с этим американцем, которого ему буквально свалили на голову из колонии ООН в Эдеме.

Кендрик уже ждал его, когда Сюэ Лин открыла дверь. Это был жилистый и высокий человек гораздо выше китайца. В его файле говорилось, что американцу исполнилось сорок пять лет, лишь чуть больше, чем самому Вэю; но выглядел он моложе, если не считать преждевременной седины. Возможно, та была столь же искусственной, как гладкие щеки и подтянутая кожа на шее и подбородке.

В кабинет Вэя он вошел с явно увесистым рюкзаком и придержал дверь для выходившей Сюэ Лин, посмотрев ей вслед со странной тоской во взгляде.

— Приятная девушка, мистер мэр.

Вэй поморщился. Кендрик жил здесь уже четыре года, неплохо подтянул стандартный китайский, но при обращении к Вэю всегда использовал эту неуместную английскую форму. Наверное, такая легкая форма протеста, подумал Вэй и решил быстро умерить интерес Кендрика к Сюэ Лин, прежде чем тот возникнет:

— Ей шестнадцать. Это моя дочь. Приемная.

— О, — Кендрик окинул взглядом полупустой кабинет и уселся на одно из двух кресел, стоявших у стола. — Ваша дочь? Не знал, что у вас есть дочь, родная или приемная. Если позволите мне заметить, она кажется немного грустной.

Вэй пожал плечами:

— Она сирота. Потеряла семью во время полета на «Подсолнухе», том самом корабле, который…

— На вашем корабле, я знаю. И почему вы ее удочерили?

— Это лишь формальность. Ей был нужен законный защитник. Она попала на Марс десять лет назад, но не смогла ужиться с опекунами или приемными родителями, хотя попыток было сделано много. В результате попала в школу во Флегра Монтес.

Кендрик нахмурился:

— Я слышал об этом месте. Туда селят всех детей с проблемами.

Вэй снова поморщился. Но по существу американец был прав. Рождение и воспитание детей на Марсе было рискованным делом. Из-за низкой гравитации и мощной солнечной радиации, периодически случавшихся аварий, вроде разгерметизации или экокраха, многие рождались мертвыми или больными. Даже здоровые дети могли вырасти неправильно — слишком уж давила тюрьма купола; на планете царила настоящая эпидемия психических расстройств и аутизма. Вот для чего была построена Флегра Монтес. Но школа служила и последним убежищем для таких детей, как Лин, которые просто не вписывались в