Чинители. Вокзал, которого нет - Александр Александрович Матюхин

– Ну-ка, подойди сюда, – позвал я брата. Он как раз возился с железной дорогой, выстраивая её вдоль стен. – У тебя что-то исчезло?

– Где?

– На полках. Посмотри внимательно. Любимые вещи какие-нибудь.

У него точно был свитер с монстром из какой-то игры. Макс, нахмурившись, принялся рыться на своих полках и через пару минут сообщил, что свитера нет, брюк с заплаткой на коленке нет, осенняя куртка, где классные металлические пуговицы, тоже пропала.

– Как будто наши вещи кто-то собрал заранее, не предупредив.

Подозрения нарастали как снежный ком. Я обошёл комнату, представляя себя детективом из фильма, и обнаружил пропажу ещё нескольких вещей. Например, куда-то делся мой школьный пенал вместе с трёхцветной ручкой, ластиком и карандашами. Исчезли несколько тетрадей, включая две толстые, на девяносто шесть листов. Запропастилась пачка цветной бумаги. Ещё как будто пропали зарядки от наших телефонов и планшета, но я не был уверен наверняка, что мы не забыли их на кухне или в гостиной. Признаться, всё остальное мы тоже могли раскидать по квартире и забыть.

В самый разгар тщательнейших поисков и подозрений (Макс всё это время сооружал железную дорогу и не очень-то беспокоился) в комнату вошла мама.

– Говори немедленно! – тут же велел я, напуская на себя серьёзность. – Что происходит? Ты хочешь куда-то нас отправить?

– Откуда такие подозрения? – очень подозрительно вопросила мама. – И вообще, где я прокололась?

– Ага! Я так и знал. Ты сегодня ведёшь себя слишком обыкновенно!

Мама рассмеялась, чем немного меня обескуражила. Я ожидал настоящей детективной трагедии, когда преступник злится и кричит что-нибудь в духе: «Вы меня раскрыли!» или «О, как же я теперь буду жить!», но точно не смеха.

– Прости, прости! – сказала мама. – Знаешь, я собрала ваши вещи ещё позавчера и всё это время терпеливо ждала, когда же кто-нибудь из вас заметит пропажу. Тут такой хаос, можно было вынести безболезненно половину комнаты!

– Позавчера? – удивился Макс, отвлёкшись. – И мой свитер с динозаврами тоже?

– Именно. Только сегодня вы стали о чём-то подозревать. Ещё бы два часа сорок минут, и мне пришлось бы рассказывать вам всё самой.

Я посмотрел на настенные часы. В выходные время обычно неслось стремительно, особенно после завтрака, но сейчас стрелки были только на десяти утра.

– А что будет через два часа сорок минут?

– За вами приедет бабушка, – сообщила мама, как мне показалось, торжественно. – И вы отправитесь на Изнанку.

– Ага! – повторил я, но уже не так уверенно, поскольку отвлёкся на примерно сотню вопросов, тут же зародившихся в голове. – То есть только бабушка, без дедушки? А мы снова откроем проход на Изнанку при помощи шкафчика в туалете? Зонты брать? Или что-то ещё нам нужно? Мы заедем в магазин, где обитают служители времени? Это будет опасное путешествие? Папа знал, да? Наверняка знал!

Мама замахала руками, отбиваясь от моего напора.

– Бабушка вам всё расскажет сама! – ответила она. – Мне нужно проследить, чтобы вы были одеты, собраны, помыты и накормлены. По-хорошему, это путешествие предназначается только для тебя, Костя. Но я не могу представить, чтобы ты не взял с собой младшего брата. Он явно захочет прокатиться.

– Прокатиться? Мы на чём-то поедем? На чём?

Теперь я изнывал от любопытства. Нельзя так с детьми, знаете ли. Мы нетерпеливы и назойливы, когда дело касается очень интересных вещей. Причём хоть в шесть лет, хоть в двенадцать. Иногда мне кажется, что и в сорок я буду таким же нетерпеливым.

Мама наотрез отказалась рассказывать подробности, но я следующие два часа ходил за ней хвостом и выспрашивал, выспрашивал, выспрашивал.

Пока мама готовила обед, я выспрашивал.

Пока мама убирала в гостиной, я выспрашивал.

Пока мама пылесосила, забрасывала вещи в стиральную машинку, гладила вещи, я выспрашивал.

Пока мама ругалась на меня, что я слишком много выспрашиваю, я делал паузу – и выспрашивал.

Это вообще мой конёк – быть назойливым. За это в школе меня не очень любила учительница по математике, зато обожала учительница по русскому и литературе. Макс, в отличие от меня, был любопытен в меру, а ещё из-за возраста быстро отвлекался на что-нибудь вроде внезапно найденных под кроватью и давно забытых игрушек. Он сейчас как раз возился с очень потрёпанным резиновым змеем, который, если исхитрится, мог пожирать собственный хвост.

– Будешь доставать, отправлю одного Макса, – пригрозила мама без энтузиазма.

– Но ты ведь сказала, что дело касается только меня! Почему?

– Потому что тебе через месяц исполнится двенадцать! – она не выдержала моего напора, но не сдалась окончательно.

Мама распахнула дверцу серванта и достала откуда-то из глубины, темноты и взвившейся пыли круглую металлическую коробку.

– А теперь, – сказала она, – раз ты так сильно меня вывел, будешь помогать. Пойдём. Скоро прибытие.

– Прибытие чего? Это уже подарок на день рождения или как?

Вопросов не убавилось, и я последовал за мамой в детскую. Макс за это время успел выстроить на полу железнодорожный комплекс с развязками, вокзалом, шлагбаумами и фонарями. Всё это здорово мешало. В любой другой день мама бы заставила Макса убрать хотя бы часть, но сейчас она остановилась на пороге и сказала:

– Ты тоже дуй сюда. Два помощника лучше одного.

Металлическая коробка легла на стол. Мама подняла крышечку. Внутри лежали катушки с разноцветными нитками и несколько иголок в специальном кожаном чехле.

– Хотели про Изнанку, будет вам про Изнанку, – сказала мама, раздавая нам с Максом по иголке и катушке. Мне досталась с красными нитками, а Максу с белыми. – Вы же помните, что наш мир и мир Изнанки скрепляются швами, как части рубашки или брюк. Есть люди, которые следят за состоянием швов, чтобы те не разрывались или не распадались.

– А что будет, если они все разорвутся? – спросил Макс.

– Дыра будет, вот что. И она обязательно расползётся во все стороны, и мы из этого мира посыплемся на Изнанку, как горох. Ну или наоборот, обитатели того мира попадают нам на головы. – Мама помолчала, задумавшись. – Честно говоря, никто не знает наверняка, потому что этого нельзя допускать. Понимаешь, если вещь рвётся основательно, то её выкидывают. Мы ведь не хотим, чтобы наш мир выкинули.

– Куда?

– Куда-нибудь. На окраину Вселенной. Так вот. Чтобы этого не случилось, прохудившиеся швы скрепляют обратно при помощи вот этих ниток и иголок. Это специальная профессия, очень почитаемая с обеих сторон наших миров.

– И ты у нас крутая швея? – догадался я.

– Можно сказать и