Русь непокоренная. Нашествие - Денис Старый

class="p1">Я-то тоже был голым, как и погибшие воины. На груди — запекшаяся кровь. Много крови, но вся она засохла на коже, а рана… словно бы рубанули меня по груди, но год с того прошел, не меньше. Был большой шрам,

— Так в палёных брёвнах и спрятался. Ещё сажей измазался, дабы не видно было лика моего. Был бы нож в руках, так с ножом бы кинулся на кипчаков тех. Идут, как те падальщики, собирают за татарвой, — отвечал словоохотливый паренёк.

Слёзы парень вытер рубахой в саже, рыдания прекратил. Может, почувствовал или увидел во мне надёжу — что я не собираюсь его оставлять здесь на погибель. Не знаю, получится ли спасти его родных, но очень бы хотелось. Ведь недаром я вдруг здесь появился.

Так что я намеревался приложить к этому все силы, знать бы ещё, насколько велики мои шансы.

И тут я услышал…

— Князь ратниктердің бірі аман қалды. сіз қалай рұқсат бердіңіз? оны алыңыз [Один из княжих ратников выжил. Как вы допустили? Взять его];[использован казахский язык, как родственный половецкому] — гаркнул, будто ещё одна ворона, неприятный голос.

Голос врага не может быть приятным. Это враг — однозначно. И я понял, что прокричали. Не дословно, но смысл понятен — меня хотят схватить.

— Беги, прячься! — приказал я мальчику.

Осмотрелся. Оружия не было. Стою на снегу, голый.

— Меч! Я его припрятал — думал сам врага бить. Меч сотника, нынче же принесу! — уже на ходу кричал мальчик.

Вот же непослушный ребенок. Но видно: парень с характером.

— Руси, нет дурь, на колен стан! — усмехаясь говорил мужик.

Он был с бритой бородой, но с усами, что ниспадали до подбородка. Без шлема, в желтой накидке, подбитой мехом и с замысловатым орнаментом из синей ленты, нашитой сверху. Низкорослый, с узким разрезом глаз. Я бы сказал, что монгол, но сколько похожих народов в Степи? Много.

Но… он не был чернявым. Волосы были скорее с золотистым оттенком. Никогда таких не встречал у явных азиатов. Правда, не сказать, что многое помню о себе.

— Ты раб… Твой бой все, нет, — ухмылялся светловолосый азиат.

Ишь какой! Так и хочется ответить в стиле «сам дурак». Но мне не выгодно ускорять события. Нужно увидеть или придумать, как… Нет, не выйти из положения. А как уничтожить врага. Тот, кто может ходить спокойно рядом с телами убитых людей, рядом с телом этой женщины с ребенком, и ухмыляться — тот враг мне, однозначно.

Это был наверняка один из тех, кого мальчик называл «кипчаком». Их было трое, с этим усачом, явно главным.

— Дерман, нам идти скоро, догнать, лучше убить рязанца, — сказал один из воинов, который медленно заходил на меня слева.

Вот уж правильное имя носит главарь. Но… кое-что полезное из этого я уже понял. Основной отряд кипчаков уже ушел, увел тех людей, что они взяли в рабство. Этих — трое, может, больше. Но пока такой расклад. Все равно не в мою пользу.

Однако если не действовать, то буду одновременно иметь дело сразу с тремя вооруженными и в броне мужиками. А этого допускать нельзя. Толпой точно завалят. Было бы оружие, а пока что я только и могу, что смущать кипчаков своим голым видом. Может хотят меня убить еще и потому, чтобы их женщины не увидели меня в неглиже и не набросились на мужей с упреками?

Делаю быстрый рывок влево, к одному противнику. Этот воин увлекся разговором с главарем и даже чуть повернул корпус, оказался ближе всех ко мне.

Шаг, второй, третий. Сабля устремляется в мою сторону. Отталкиваюсь ногами, болезненно падаю на свое седалище и скольжу по темному снегу.

— На! — выставленными вперед двумя ногами я сбиваю кипчака.

Тот падает, а в мою сторону летит стрела. Мимо. Ещё и лучник? Не было же его. Точно, вон он. Значит, я один против четверых? Что-то эти расклады мне вообще не нравятся. Но тут как бы и не девки, чтобы они нравились. Нужно драться.

Резко встаю. Сбитый мной с ног воин тоже пытается подняться. Вот только под тяжестью железа, на него надетого, он уж больно неуклюж.

— На! — от всей своей души пробиваю ногой вражине в голову.

Силюсь, чтобы не заорать от резкой боли. Бить по железному шлему — такое себе, оказывается, удовольствие.

Кипчак вырубается. Но у меня нет времени даже подобрать его саблю.

— Вжух! — очень близко от моей головы пролетает стрела.

Рядом главарь банды. Мне приходиться отходить. Я делаю шаги спиной вперед. Кипчак уже не ухмыляется. Мало того, он смотрит на еще одного своего подельника. И даже вдвоем они не решаются нападать. Возможно, мой реципиент серьезно кровь пустил этим деятелям? Или это я сам их впечатлил?

Еще шаг назад. Боковым зрением я контролирую выдвинувшегося ближе лучника. Понятно. Рассчитывают на то, что сейчас с дистанции меня достанут.

— Ратмир! — слышу голос мальчишки.

А потом и слышу хруст снега. Ну зачем бежит? Резко поворачиваю голову и вновь возвращаюсь к контролю противника.

— Кинь мне меч и уходи! — кричу мальцу.

Понимаю, что он услышал и даже послушался. Не подбежал близко. Бросил на снег клинок и отправился в свое убежище. Мне умирать никак нельзя. Если это случиться, то мальчика найдут. Хватит невинных жертв, пора бы ответить виновным.

Вижу, как спускает тетиву лучник. Ухожу в кувырок влево, стрела летит ровно туда, где я только что был. Убегаю. Кипчаки следом. Я бегу по дуге, уводя своих преследователей чуть в сторону от меча. Я должен после иметь возможность завернуть к оружию. Здесь, где до набега и пожара была площадь, можно совершать такие маневры.

— А-а! — слышу крик.

На бегу бросаю взгляд в сторону. Лучник заваливается на черный снег, добавляя еще и алый в цветовую гамму. Из спины кипчака, пробив кольчугу, торчит… Арбалетный болт.

Что? Я верчу головой. У меня появились союзники? И… у кипчаков так же союзники. Плюс всадник. Хотя и его коня можно считать за отдельную боевую единицу.

И вот я рядом с мечом. Падаю на землю, скольжу, беру клинок, поворачиваюсь с ним и тут же встаю в стойку. Руки знают, что делать, пальцы смыкаются на рукояти меча автоматически. Голова знает, видимо, чуть меньше. Но, в конце концов, я же пятиборьем занимался… в детстве. Целый… полгода. Навыки так себе. Но ножом я отрабатывал