Война - Константин Вайт

сколько лет я не намерена. Тем более, ты свалил на меня дела своего рода, а я, по сути, пока никто. В общем, или ты женишься на мне в ближайшее время, или сам занимайся своими делами, — топнув ножкой, закончила она.

— Ты ставишь мне ультиматум? — Я обернулся и с любопытством уставился на Афродиту, которая сейчас корчила из себя обиженную девочку. — Мне не нравится такой подход. Не люблю требования и выкручивание рук. Я думал, что мы с тобой оба — взрослые люди, и ты не будешь опускаться до манипуляций, — я с укором посмотрел на неё.

Афродита отвела взгляд и начала рассматривать свои туфли.

— Да, я обещал Борею, что не брошу тебя и буду помогать адаптироваться в этом мире. Но… я смотрю, период адаптации вполне успешно пройден, и ты уже способна жить самостоятельно. Думаю, я могу выделить тебе средства и отпустить в свободное плавание. Так что, — я развёл руками и широко улыбнулся, — можешь быть свободна!

Афродита стояла молча, переваривая мой монолог. Вот иногда она взрослая и зрелая женщина, а сейчас… явно погорячилась и, похоже, уже понимает это. Спускать такие вещи я был не намерен, так что, усевшись за стол, просто начал перебирать бумаги, которыми он был завален. Несмотря на то, что управлением рода Шуваловых занималось сразу три человека, моя подпись по-прежнему требовалась на большинстве важных документов, с которыми мне надо было ознакомиться, да ещё и понять, о чём они.

— Прости, — отмерла Афродита и, подойдя ко мне, обняла со спины, — не знаю, что на меня нашло! Я не хотела ставить тебе ультиматум, но ты не прислушиваешься к доводам разума!

— Сядь, — я указал рукой на кресло напротив стола, — это доводы твоего разума. Ко мне они не имеют отношения. Давай начнём всё с начала, и постарайся больше так не делать!

— Хорошо, — она смиренно уселась напротив, — я считаю, что нам надо пожениться. Тогда я смогу выходить в свет, как официальное лицо. Я стану Шуваловой, и вот эта кипа документов на твоём столе заметно уменьшится, так как я вполне официально смогу принимать решения. Часть бумаг, конечно, останется, ты всё-таки глава рода, но я, как Шувалова, смогу существенно снизить твою нагрузку, я же вижу, как тебе не нравится вся эта бюрократия!

— А кому она нравится? — проворчал я, пытаясь вникнуть в очередную бумагу. Что-то про закупку сельхозтехники на сумму четыреста тысяч. Когда-то Пётр Корсаков установил правило: все траты свыше ста тысяч рублей должны одобряться мной лично. Конечно, это было правильно, но вассалов у меня в роду прибавилось, и теперь мой стол был постоянно завален разными прошениями, докладами и записками, которые мог одобрить только я.

— К тому же, это поднимет вес и престиж рода Шуваловых. Покажет, что ты уже не мальчишка, а взрослый муж. Для аристократов это важно, — продолжила Афродита.

— Ну вот, — улыбнулся я, — почему ты сразу так не начала разговор? Вполне нормальные доводы, и, заметь, — ни слова о моей возможной смерти!

— Так что скажешь? — хмуро спросила она, явно не желая признавать собственных ошибок.

— В принципе, я согласен. Ты права: с любовью у меня не очень складывается, и поиск подходящей кандидатуры может затянуться на годы. И насчёт аристократии права — к женатому князю отношение другое, — я потянулся и почесал затылок, — в общем, делай как удобно по срокам и месту свадьбы. Единственное: мне не хотелось бы, что это было грандиозным мероприятием. Давай просто по-тихому поженимся, и этого будет достаточно.

— Тут ты не прав! — оборвала меня Афродита. — Тебе нужно входить в местную элиту. Обзаводиться связями и знакомствами. Свадьба — отличный повод для всего этого.

— Время сейчас слишком неспокойное. Не думаю, что у нас будет возможность сыграть пышную свадьбу, — я с подозрением посмотрел на Афродиту, — и вообще, ты говорила, что это просто формальность, чтобы ты могла взять на себя часть моей работы…

— Ну… раз уж играть свадьбу, почему бы не сделать всё красиво?

— Афродита, — я отложил отчёт по сельскохозяйственной технике и устало вздохнул, — красиво будет, когда я буду жениться по любви. Сейчас мы женимся для дела. У меня есть два месяца каникул, и то я не уверен, что меня оставят в покое. Потом снова учёба. Если тебе так хочется пышную свадьбу, я готов пойти на уступки, но после окончания учёбы. Как раз будет достаточно времени подготовиться. А если речь идёт о деловом союзе, свободного времени у нас не так уж и много. На устройство серьёзного мероприятия его просто нет. Выбирай сама. Или в ближайшее время, но скромно, или через год…

— Хорошо, — кивнула Афродита, — я всё организую на ближайшее время!

Она поднялась и слегка поклонилась:

— Вы собираетесь сегодня в бар?

— Да, — кивнул я, возвращаясь к бумагам.

— Можно и мне с вами?

— Хорошо! — легко согласился я.

Мы выехали из дома ещё засветло. Никак не привыкну, что летом в Санкт-Петербурге практически не темнеет. Точнее, темнеет, но очень поздно, а в июне вообще по ночам лишь сумерки, которые местные жители называют «белыми ночами».

Наша машина остановилась у заведения весьма затрапезного вида на набережной. Водителя я отпустил — обратно доберёмся на такси. Покосившаяся вывеска гласила, что мы заходим в гости к «Боцману».

— Это очень известное место, — видя моё недовольное лицо, решил заступиться за бар Артур, — после долгого плавания считается хорошей приметой посетить этот бар. А первый курс вполне можно приравнять к долгому и тяжёлому плаванию!

— Ладно, — я взглянул на потрескавшуюся дверь и решительно дёрнул её на себя, — идём!

Мы зашли в полутёмный зал и сразу окунулись в гул голосов, который смешивался с негромкой музыкой. Бар внутри оказался гораздо больше, чем выглядел снаружи. Да и вид имел вполне приличный. Во всяком случае, здесь на половине столов имелись скатерти.

— У вас заказано? — будто из-под земли появился перед нами пожилой мужчина в тельняшке.

— Да, — к моему удивлению, кивнул Артур, — на фамилию Кулагин.

— Позвольте вас проводить, — мужчина двинулся вперёд, уверенно раздвигая плечом людей. Я обратил внимание, что он прихрамывает на левую ногу.

— Здесь работает много отставных моряков, получивших инвалидность, — наклонившись