Частица тьмы - Тери Терри

стихает. Я смотрю в иллюминатор и поднимаю защитные барьеры — не хочу, чтобы какие-нибудь заблудшие мысли стали известны тем, кто меня окружает. Силюсь сдержать подступающие слезы, но одна капелька все же скатывается по щеке, и я быстро смахиваю ее.

Кай, как ты мог отгородиться от меня?

Я согласилась поехать с Ксандером, только чтобы попытаться найти сестру Кая, Келли, но слушать мои объяснения Кай не пожелал. Он увидел лишь то, что я уезжаю с его бывшим отчимом, которого он ненавидит, и услышал лишь то, что Ксандер вдобавок еще и мой отец, о чем я ему не сказала. Знаю, что должна была сказать давным-давно, но никак не могла заставить себя произнести нужные слова. Сначала потому, что на него и без того много всего навалилось, а потом, чем дальше откладывала, тем труднее становилось объяснить, почему не сказала раньше. В результате правда все равно вышла наружу, но оттого, как это случилось — именно Ксандер и выложил ее Каю, — легче никому не стало.

А еще он не поверил, что все это время с нами был не призрак Келли, а Дженна, выдававшая себя за нее. Что на самом деле это Дженна погибла при взрыве бомбы, что Дженна пожертвовала собой, чтобы спасти меня. И теперь новая боль сжимает мне сердце. Мы через столькое прошли вместе, и вот из-за меня ее больше нет.

И вот, во что это все укладывается: сестра Кая, Келли, реальная девочка, возможно, жива и сейчас, и только Ксандер может привести меня к ней.

Самое плохое то, что Кай не поверил в меня. Ксандер сказал, что знает, как это тяжело — быть другим, потерять кого-то из-за этого. Он потерял мою маму, потому что она почувствовала в нем это отличие — неправильность, как она назвала это. Боюсь, теперь она подумала бы то же самое и обо мне.

Не это ли послужило истинной причиной того, что Кай отверг меня? Ему всегда трудно было примириться с тем, что я изменилась после того, как пережила эпидемию, от которой умерло так много людей. Он не принял того, что я могу общаться без слов, проникать в чужие мысли и манипулировать аурой — исцелять и убивать. Этой последней способностью я пользовалась только для самозащиты, но Кай, когда узнал, пришел в ужас и не смог с ним справиться.

Но, отгородившись от меня, Кай не оставил иного способа связаться с ним, кроме как посредством сообщения — того, что я поспешно передала через его подругу, Фрейю. Она знает, что я сказала правду, в этом я уверена; когда общаешься мысленно, выживший с выжившим, по-другому и быть не может. И она пообещала передать ему мое объяснение.

Пожалуйста, Кай, поверь Фрейе. Даже если не веришь мне.

Самолет медленно снижается, и я бросаю взгляд через проход на последователей Ксандера. На шее у каждого, как и у меня, поблескивает золото. Подвеска, подарок от Ксандера — модель атома, знак Мультивселенной, — и хотя цепочка довольно длинная, я ощущаю ее как петлю, которая медленно затягивается на горле.

Один из последователей, должно быть, почувствовав мой взгляд, поворачивается и улыбается. В его глазах уважение, которого не было раньше, теперь он знает, что я дочь Ксандера. Как и все остальные, он кажется спокойным, мягким, даже добрым. Но я знаю, с какой легкостью они убивали, когда спасали нас от военных. Есть в этом сочетании небрежной жестокости с улыбкой что-то такое, отчего мне становится не по себе.

Признайся, Шэй, хотя бы себе. Ты боишься.

Как бы мне хотелось отмотать время назад, отделиться от этой компании, но я должна найти Келли. Только так я могу заставить Кая понять, что делаю все это ради него.

3

ЛАРА

Я открываю дверь, запыхавшись от стремительного бега через лес обратно в общину. Септа за своим столом. Черные волосы падают на лицо, когда она склоняется над чем-то, что читает, и я знаю, что торопить ее бесполезно.

Время тянется медленно. Но только я начинаю подумывать, заметит ли Септа мое отсутствие, как она поднимает глаза и улыбается. И хотя это она заставила меня бежать, а потом ждать, тепло ее улыбки так приятно.

— А, Лара, — говорит она с мягким упреком, — где ты была?

— Нигде. Ходила погулять.

Она кивает. Взгляд внимательный.

— Куда ходила?

Септа знает. Она всегда знает. Тогда зачем спрашивает?

— На край.

— Зачем ты туда ходила?

— Не знаю. Честное слово!

Она чуть приподнимает брови и склоняет голову набок.

— Знаю, Лара. По крайней мере, знаю, что ты так думаешь, но за моим вопросом и твоим ответом стоит гораздо больше. Подойди сюда.

Септа протягивает руку, и я делаю шаг вперед. Она берет мою ладонь в свою. Кожа у нее теплая, мягкий белый рукав туники касается моей руки. Золотая подвеска — знак Мультивселенной — поблескивает в свете ламп и приковывает мой взгляд. У меня раньше тоже был такой, но она забрала его.

— Ты же знаешь, я только пытаюсь помочь тебе.

— Да, знаю, что это правда, и все же… все же… что?

— Ты занималась мыслительными практиками, пока гуляла? Перед сном?

— Я стараюсь, — говорю я, и это точно правда.

— Старайся лучше. Заслужи свое место среди нас. Ты можешь это сделать.

Но на самом деле Септа в это не верит. Она знает, что я запятнана, что у меня ничего не получится. И я тоже это знаю.

Позже я сижу, выпрямив спину и скрестив ноги. Чувствую под собой пол. Медленно выдыхаю, ощущая, как воздух выходит из легких, потом так же медленно втягиваю его обратно. Я здесь, сейчас. Пол, воздух, мои легкие. Ни того, что было раньше, ни того, что будет потом, только сейчас. Мысли проносятся в голове, но я знаю, что это всего лишь ментальные события, которые приходят и уходят; они не определяют меня, и вмешиваться в них не нужно. Я вдыхаю, выдыхаю, и все оставшееся напряжение уходит из моего тела.

Легкое прикосновение Септы к моему сознанию одобрительное, но, с другой стороны, ничего ведь никогда не меняется, не так ли? Я никогда не меняюсь.

Негативные мысли — это всего лишь ментальные события, как и прочее. Я принимаю и признаю их, и они ускользают вместе с выдохом.

Вскоре Септа решает, что пора заканчивать, и я поднимаюсь и забираюсь в постель. Чувствую прохладу простыней на коже, вес одеяла. Каждый вдох и выдох.

«Спокойной