Пельмень Бессмертный - Анатолий Федорович Дроздов

— Дерзкий червь!

Мордатый замахнулся, но Писториус схватил его за руку.

— Высокородный эйр! Погодите! Этот человек не понимает, где он, и куда переместился. Не успел ему все это объяснить — кончалась мана. Мне пришлось спешить.

— Объясни сейчас! — велел мордатый.

— Слушай… — псих взглянул на Кузьмича.

— Я Егор Кузьмич Калечиц, — понял его затруднение перемещенный. — Обращайтесь как положено к гражданину Беларуси.

— Слишком длинно для ощипанного петушка, — сказал мордатый. — Тощего и старого.

Он заржал. Кузьмич насупился. Он прекрасно понимал, что выглядит нелепо. В майке и трусах, под которыми — худые ноги, перевитые сосудами на икрах (варикоз проклятый!), небритый и с всклокоченными волосами, грязно-белыми как старый снег, Кузьмич смотрелся жалко. Но деваться некуда.

— Издеваться над больным и стариком — признак невеликого ума, — сообщил мордатому.

— Ах, ты, червь! — мордатый снова замахнулся.

— Погодите! — снова влез Писториус. — Гражданин Калечиц, — произнес, слегка поморщившись. — Ты ведешь себя невежливо и дерзко. Так нельзя. Перед тобой высокородный эйр Фионы…

— А насрать! — сказал ему Кузьмич.

— Напросился, червь! — взмахнул рукой мордатый.

В следующий миг Кузьмич словно бы попал под электричку. Она врезалась в него на высокой скорости и швырнула в каменную стену, припечатав к ней всей многотонной тушей. Дыхание пропало, и на миг Кузьмич почувствовал, как превращается в лепешку. Но потом давление исчезло, и он стек по камню на пол. Но не упал, а твердо встал на ноги. Удивительно, но позвоночник, который после этого удара должен был ссыпаться в трусы, остался цел и, более того, он перестал болеть. Кузьмич безмерно удивился. Он выгнул спину, наклонился… Даже не кольнуло. Спина сгибалась, как у молодого, и Кузьмич легко достал до пола пальцами. Выполнить такое упражнение он не мог уже лет пять.

Выпрямившись, Кузьмич глянул в сторону психа и мордатого. Оба наблюдали за пенсионером с интересом.

— Выдержал, — сморщился мордатый. — Не сдох.

— Я вам говорил! — сказал Писториус.

— А еще так можешь? — приосанился Кузьмич, взглянув на эйра. — Или это все, на что способен?

Эйр пожал плечами.

— Н-на!

На этот раз его ударил грузовик — магистральный и груженный. Кузьмича опять швырнуло к стенке, но не припечатало как в прошлый раз, а лишь прижало ненадолго. Дыхание не пропало. Выдохнув, Кузьмич шагнул вперед, легко пройдя на середину комнаты. Колени не болели! Более того, он ощущал, что тело заполняет бодрость, забытая давным-давно. Человеком Кузьмич был отнюдь не глупым, связать в единое удары и их воздействие на здоровье он сумел мгновенно. Как там говорил Писториус? «Он легко его поправит, поглощая ману?» Не соврал нисколько шизофреник! Или он не из Новинок?

— Что это было? — Кузьмич глянул на Писториуса.

— Магия, в которую ты не верил, — пожал плечами маг. — Убедился, гражданин Калечиц? Как ты себя чувствуешь?

— Отлично. Ноги не болят, спина не ноет.

— Не удивительно: высокородный эйр Деметриус влил в тебя столько маны! Год не вспомнишь про свои болячки. А ты ему грубил.

— Он сказал: я пень трухлявый.

— Так это было правдой, — эйр ухмыльнулся. — Будешь возражать?

— Не стану, но обидно было слышать.

— Теперь не обижаешься? — спросил Писториус.

— Нет, — сказал Кузьмич. — Да, я согласен: вел себя неправильно. Но и вы меня поймите: в моей стране магии не существует. Там ее считают сказкой. Разобраться сходу было трудно.

— А то, что нас ты сразу понял, и сам говоришь на нашем языке, тебя ничуть не удивило? — сощурился Писториус.

Кузьмич от неожиданности вздрогнул. Точно: с ним говорили не по-русски! Язык совсем другой: отрывистый, слегка шипящий, энергичный. И он его прекрасно понимает! Более того — сам говорит, не затрудняясь.

— Я влил его тебе еще в твоей квартире, — сказал Писториус. — Но ты не обратил внимания.

— Виноват, — Кузьмич развел руками.

— Раз уж осознал, то извинись за дерзость. Ты вел себя неподобающе.

— Высокородный эйр, — Кузьмич кивнул мордатому. — Извини, я был неправ. Не понимал, куда попал, решив, что вы мошенники. Беру свои слова обратно.

— Гляди-ка вежливый! — эйр ухмыльнулся. — Ладно. Пойдешь ко мне на службу?

— Что нужно делать?

— Быть защитником для дочери.

— Так это… — Кузьмич засомневался. — Ты сам сказал: я пень трухлявый. Был бы помоложе…

— Тебя уже немного подлечили, еще добавим маны. К тому же там совсем несложно: при нападении прикрыть ее собой. Примешь на себя удар противника, поскольку он тебе не страшен. Ты ведь поглотитель.

— Здесь почему такого не нашли?

Эйр поморщился:

— Их очень мало. Все поглотители на службе у принцепса. Поэтому я попросил Писториуса отыскать кого-то в постороннем мире. Он справился, хотя я ожидал, что избранный им маг окажется моложе.

— Они там толпами не ходят, — нахмурился Писториус. — Я этого едва нашел. Потратил столько маны!

— Оставишь у себя задаток, — ответил эйр.

— А остальное?

— После того, как гражданин Калечиц, — эйр произнес это с сарказмом, — продемонстрирует, чего он стоит, — он посмотрел на Кузьмича. — Ну, как, согласен? Деньгами не обижу, служить недолго — всего полгода. После чего отправишься в свой мир здоровым и богатым. Он переместит тебя обратно, — эйр глянул на Писториуса.

— Договорились! — Кузьмич кивнул. В самом деле: чего ему терять? Прикрыть собой дочку эйра? И что? Ну, шваркнут как сегодня, так это лишь на пользу — нас бьют, мы крепчаем. А в Минске за полгода его не хватятся — некому. За квартиру платит банк из пенсии Калечица — он дал такое поручение, а электричество и воду в его отсутствие никто не потребляет.

— Контракт подпишем у меня в поместье, — продолжил эйр. — Но тебе понадобится другое имя. Благородный маг не может называться гражданином, — он усмехнулся. — К тому ж Калечицем. Что, кстати, означает это имя?[2]

— Тот, кто других калечит.

— Гляди-ка! — удивился эйр. — А глянешь — так не скажешь. Но для Фионы имя не годится. Другое есть?

— Егор Кузьмич. Вы слышали.