Девичник в космосе - Виктория Серебрянская

Когда Тейс добежал до наемника, я почти потеряла их из виду. Кажется, мужчины некоторое время просто стояли и смотрели друг на друга. А потом Шрам неохотно откликнулся:

— Это самоубийство, лететь на Аверс. А мне пока еще жить не надоело. И не настолько я нуждаюсь в деньгах, чтобы лезть в смертельную авантюру.

— Двойной тариф в качестве гонорара, — быстро и сквозь зубы, словно сам себе удивлялся, что готов пойти на такое, выпалил Тейс. — Любая помощь в качестве подготовки вылазки. И любая девка из этого ангара лично тебе. Пойдем, посмотри, какие здесь есть!

Он вцепился в руку наемника и словно на буксире потянул за собой, ненадолго останавливаясь у каждой клетки, торопливо и как-то нервно комментируя:

— А вот здесь у меня есть арлинточки! Посмотри, какие конфетки! И у всех отменное здоровье! Есть яоху, они вот тут. Гибкие и выносливые, что хочешь, то с ними и делай! Есть даже шурфы…

Под этот бред мужчины миновали почти весь ангар. Но наемник, насколько я могла видеть, на пленниц даже не смотрел. Не знаю как Тейсу, а мне уже было абсолютно понятно, что браться за заказ он не хочет, ждет только возможности покинуть ангар. Но «серебрянный» Тейс не сдавался. И вот уже они остановились возле клетки, в которой третий месяц сидела и я. Если, конечно, не ошиблась в подсчетах времени.

— Здесь у меня…

— Тейс!.. — сухо и предостерегающе перебил «серебряного» наемник. И в этот момент его глаза наткнулись на меня.

Наемник смотрел на меня не более десяти секунд. Холодный, мертвый взгляд словно сдирал с меня кожу заживо. А потом склонил голову к плечу и нетерпеливо выдал:

— Ладно. Если ты так настаиваешь, тогда тройной гонорар, помощь в сборе информации о планете и вот эту девицу, — палец наемника уперся в меня. — Тогда я возьмусь за задание.

Мы с Тейсом вздрогнули одновременно. Серебряный босс растерянно посмотрел на наемника, потом на меня. Поджал губы. В какой-то момент мне даже показалось, что я вижу, как происходит в его голове лихорадочный мыслительный процесс. Видимо, потребность в услугах этого Шрама перевешивала все, даже жадность. Потому что он, в конце концов, кивнул:

— Хорошо, договорились. Но с девкой будь аккуратен. Я ее стимулировал в течение трех месяцев, сегодня собирался отправить на оплодотворение. Беременность гарантировано должна была наступить с первого раза.

— Мне это не грозит, — сухо отозвался наемник, поворачиваясь ко мне спиной и намереваясь уходить.

* * *

Меня разбудил бесконечно нежный, опьяняющий, умопомрачительный поцелуй. Губы Стейна скользили по моим губам, ловя мое дыхание, лаская, воспламеняя, заставляя желать большего. Язык настойчиво гладил, требуя пустить его внутрь, обещая рай на Земле. И я не стала отказываться от столь многообещающего предложения. Приоткрылась, сдаваясь на милость победителя, впуская захватчика внутрь, плавясь от каждого требовательного прикосновения. О! Стейн умел пользоваться языком, я всегда это знала! Он вытворял им такие вещи, что я первое время после знакомства отчаянно краснела, вспоминая, как будущий жених практически имел меня языком в рот. Как членом. Так же властно, бескомпромиссно, иногда по-варварски. Но от каждого движения этого волшебного языка у меня кровь воспламенялась и лавой текла дальше по жилам.

Я кошкой потерлась о лицо жениха, ощущая, как от накатывающего волнами удовольствия кости стремительно расплавляются, превращаясь в желе, и не сдержалась, застонала в тот миг, когда Стейн отпустил из своего плена мои губы, скользнул вниз: на подбородок, а затем на шею. В тот миг, когда Стейн слегка прикусил чувствительную кожу над тем местечком, под которым отчаянно колотился мой пульс, я почти утратила контроль над собой:

— О да-а-а-а!.. — непроизвольно вырвалось из моего горла, а тело выгнулось дугой от пронзившего его острого наслаждения. — Да-а-а, Сте-е-ейнн… Еще!..

Жених не отказал в такой малости. Но сначала нежно лизнул меня в шею. А я почему-то содрогнулась от этой ласки всем телом. Почему-то показалось, что Стейн будто слизывал с моей кожи возбуждение. Жадно заглатывал и питался им. Впитывал всем своим существом. Но испугаться я не успела. Лишь только дурман страсти начал развеваться под влиянием непонятного испуга, как Стейн снова прихватил зубами кожу на шее, нежно прижимая отчаянно бьющуюся под ней жилку. И меня снова захлестнуло желание, туманя разум, смывая все чувства, кроме влечения.

Обычно в наших играх жених был гораздо консервативнее. Да, целовался умело и жадно, доставляя этим нам обоим удовольствие. Но целовал исключительно в губы, лаская остальное тело руками. А сейчас Стейн будто с ума сошел. Отпустив мою шею, он спустился ниже, прокладывая себе путь дорожкой из коротких, но не менее жадных огненных поцелуев, и не успела я опомниться, как его губы сомкнулись на вершинке правой груди. И я хрипло ахнула.

Ради такого взрыва чувств и ощущений стоило просидеть три месяца в клетке, как верная собачонка в ожидании хозяина, мелькнуло у меня в голове. Мелькнуло и погасло. Потому что Стейн жадно втянул в рот сосок, лаская его языком, а вершинку другой груди по-хозяйски сжал в пальцах, прокатывая сосок между шершавыми большим и указательным пальцем. От этих действий жениха во мне словно сверхновая взорвалась. Белое пламя загудело, рвануло вверх, заслоняя собой реальность, выжигая собой вены, оставляя после себя лишь чистое наслаждение.

Знакомый сладкий спазм свел низ живота, заставляя меня инстинктивно раздвигать ноги. Во мне ширилась и росла жадная пустота, алчно требовавшая, чтобы ее заполнили. От неконтролируемых ощущений меня начало потряхивать. А Стейн продолжал, не торопясь, массировать мягкие холмики пальцами, дразнить языком соски, очерчивая чувствительные ореолы.

— Сте-е-е…

Я не смогла даже имя жениха договорить. Захрипела, жадно хватая ртом ускользающий воздух, не понимая, что вообще хотела сказать или попросить. Мне точно что-то было от жениха нужно, жизненно необходимо, но то, что с моим телом вытворяли его руки и губы, лишали элементарной возможности внятно сформулировать свои желания. Так что когда мужская рука, наконец, скользнула вниз и провела по моему бедру, пальцами размазывая по коже мою влагу, я смогла лишь прохрипеть в пустоту:

— Да-а-а-а!.. Не… Не останавливайся!

И Стейн наконец мне внял. Понял и признал мое ненасытное желание. Согласился его удовлетворить. Его пальцы перестали, наконец, терзать мою грудь. Сильные руки легко, но осторожно, не причиняя боли, развели в стороны мои бедра. А потом и вовсе закинули мои ноги себе на плечи. Я нервно