Моя Академия 5 - Евгений Син

class="p1">— Когда проходит защитная реакция, целостность воспоминания нарушается, — объясняет Клишенко. — Разум считает, что фрагменты воспоминаний, не подкрепленные ассоциациями, не нужны, поэтому довольно быстро затирает их. Это обычное дело. А тут, последние два месяца в память шли через ментальный блок. Блок разрушился — все воспоминания разбежались по разуму без какого-либо подкрепления. Разум принимает их за морок и стирает. Все очень естественно, быстро и без следов. Пока мы докопались, как гаденыш это делает — семь потов сошло. Не ваш, — кивает на Игоря. — А наш, которого мы теперь всем отделом ищем. Если бы мы знали, что конкретно нужно искать или хотя бы кого — был бы смысл попробовать. А так… без вариантов.

Следак рассказывает с удовольствием, смакуя каждое предложение. Пока слушаю его объяснения, решаю дополнить картину.

— Игорь ещё в первые дни учебы в Академии был уверён, что у нас отсев — две трети студентов. И остальные погибают… — рассказываю. — Он постоянно твердил об этом вслух. Не знаю, вдруг вам это поможет.

— Нет, вряд ли, снова слишком абстрактно, — говорит следователь. — Вот если бы узнать что-нибудь близкое, тёплое, эмоциональное, тогда да. А всё что вы перечисляете мне сейчас — точно нет, — в голосе слышится категоричность. — Очень сомневаюсь, что тот, кто оставил ему блок, оставил хоть какие-нибудь зацепки. Блок, кстати, поставлен хорошо, качественно. Видно руку профессионала.

У меня в голове вспыхиваю сразу два вопроса. Точнее, три. Начинаю с самого дурацкого, но по-прежнему назойливого.

— Вы сказали, что парень будет жить? — повторяюсь. — Это точно?

— Парень безусловно будет жить, — терпеливо проговаривает бритый следак. — И вполне себе здорово. Но, как я и говорил, последние два месяца для него исчезнут. Адьёс! С плохими новостями я тоже закончил. Теперь перейдем к нейтральным. Первое: я вам больше не должен. — Немного зло улыбается Клишенко и смотрит на директора. — Вашего вредителя мы точно нашли. Точнее он нашел, а мы помогли опознать. — Кивает на меня. — Вероятность, что все вышеупомянутые истории связаны с этим пареньком, высокая. Скорее всего, он. Поэтому долгов за мной перед Академией больше нет.

Директор без особого удовольствия соглашается.

— Вторая нейтральная новость: это расследование я продолжу, но в своих целях, — говорит Клишенко. — Оно опять уходит под мою юрисдикцию. Просто потому что такой блок, как у парня в сознании, я уже видел. Их обходить мы пока так и не научились. Как бороться с последствиями — тоже не знаем.

— Откуда же вы в курсе? — подаёт голос Пилюлькин, не отрываясь от диагноста.

— В последнее время много работаю с опасными людьми, — расплывчато отвечает следак.

— То есть, — говорит директор, — у нас всё равно не было никаких шансов узнать, кто заказчик?

— Как вы уже поняли, при любых даже малых намёках, что агент раскрыт, с памятью агента происходит «Пуфф!», как я уже говорил. В своем роде — это гениально. Но, фактически, не вы ему, — кивает на парня в коме, — предъявить уже ничего не можете, ни мы. — Поясняет бритый следователь. — Раньше я наблюдал подобное только у взрослых. Теперь вот к нам залетела первая ласточка из подростков.

Следак делает несколько шагов по кабинету и обращается ко мне:

— Вы ему сказали, что он виноват, правильно? — уточняет.

— Да, — подтверждаю историю про ловушки и магические мины. — Там больше не было других вариантов. Обвинения не голословные. Логически сходилось.

Следователь делает стойку и сверлит меня взглядом.

— Я просто догадался, — продолжаю рассказывать. — В ловушках мы попадали в те места, которых физически ещё не существует или уже не существуют. Но эти места могут стать настоящими, — косноязычно объясняю следаку.

— Вы мне об этом не говорили, — обращается к директору Клишенко.

Пилюлькин возится с Игорем возле диагноста. Постоянно формирует новые фигуры вокруг парня и передвигает их. Стараюсь не отвлекаться от разговора. Тем более, следак пообещал, что парень выживет.

— Ларион всё правильно сказал, — подтверждает мои слова директор. — Топология в местах прорыва становится довольно гибкой. И здания, и любые места могут…

Генрих Олегович не успевает договорить, Клишенко поднимает руку.

— Да, я в курсе, в курсе, — повторяет он, скривив губы. — Я именно сейчас занимаюсь тем же самым. Проблема в том. — Следователь кидает на меня острый взгляд, — что вы, Ларион, опять фигурируете в деле с искусственно созданными прорывами. Напоминаю, уже втором.

— Но здесь не было прорывов, — замечаю. — Да и…

Следак снова не даёт договорить:

— Прорывов не было, согласен, но технология похожая.

В целительской ненадолго повисает тишина, слышно только звук шагов. Клишенко меряет шагами кабинет.

— Вы сможете создать прорыв пространства? — обращается к директору.

— Нет, — задумывается Генрих Олегович.

— И вы не сможете, — переводит взгляд на Пилюлькина. — И я не смогу. Что удивительно — даже не понимаю, как это делается. А вы хотя бы примерно можете понять принцип прорывов?

Директор и целитель молчат. Диагност продолжает работать. Тело Игоря перемещается в звезде и периодически разворачивается.

— Но при этом некий студент, — Клишенко кивает в сторону Игоря, — буквально на коленке создаёт ситуацию, при которой возможно перемещение людей в подобные места. Ведь вы же, я так понимаю, не один раз проваливались в так называемые ловушки?

— Не один раз, — подтверждаю. — И группой в том числе.

— И все выжили… — с некоторым сожалением и ноткой восхищения говорит следак. — Чувствуете, в этом есть нечто странное? Точнее здесь всё странно, — подводит линию Клишенко. — По крайней мере для меня. Вы, возможно сталкиваетесь с ловушками и прорывами ежедневно, откуда ж мне знать.

— Мы действительно сталкиваемся с подобным ежедневно, — подтверждает директор, обрывая язвительное замечание следака. — Это специфика мест свежих прорывов. Возможно, вы не знали. Тогда я вам расскажу. Здесь, в Академии, ткань пространства не очень стабильная. Преподаватели занимаются стабилизацией в том числе для того, чтобы тут можно было жить. Но сил на перемещение в другой, скажем так, слой замка, тут почти не нужно прикладывать. Выходишь, идешь в туман, и часто — попадаешь. Может быть, именно поэтому студенту хватало сил активировать ловушки и мины?

Обстановка в помещении постепенно накаляется. Следователь в этот раз приехал один и ведет себя нагловато. Возможно, получил повышение после удачного завершения задания. Директор лишнего слова говорить не хочет, но и себя в обиду не дает.

— Может быть, — соглашается Клишенко. — Но я бы все равно поставил на накопители. В любом случае, нас интересует сама схема ловушки. И нам придется осмотреть жилье господина… Как его зовут? — обращается к целителю.

— Мякишев Игорь. — говорит Пилюлькин. — Он у меня тут в последнее время прописался. Только выписал, и нате, пожалуйста. А что конкретно с ним произошло, не