Участник поисков - Борис Иванов

У двери Кима ждал небольшой сюрприз: идентификатор, прицепленный слева от входа, отмечал наличие у посетителя, торчащего в области действия радиоэха, полноценного удостоверения личности на имя Оруэлла Нолана, двенадцати лет от роду, не судимого и в розыске не состоящего. А дверной экран показывал ему худенького и угловатого парнишку, бедно одетого, скуластого и чумазого. Попрошайкой он быть не мог — не было в Верхнем городе малолетних попрошаек, — и чумазость его не сочеталась с одеждой — не модной, но и не рваной. Аккуратный «секондхэнд», подобранный по цене, а не по вкусу. Кем-то из родителей, надо полагать. Не мог несовершеннолетний Орри быть и заплутавшим посыльным — для гуманоидов труд в качестве таковых был под запретом. Как и вообще наемный труд несовершеннолетних. «Мальков», как их здесь называли. Да и не станет ни один самый пропащий пацан в Колонии отбивать хлеб у андроидов. Иных предположений у Кима не было. Была только смесь симпатии к раскосому пареньку и предчувствие большой неприятности.

— Здравствуй, мастер! — вежливо выпалил паренек. — Вот у вас в двери торчало...

Он протянул ему клочок бумаги.

— Вы, должно быть, не заметили, мастер...

Это здешнее повсеместное «мастер» — форма обращения ко всем имеющим специальность лицам — порядком доставало Кима. Но в устах малька, силящегося выглядеть взрослее своих лет, оно звучало довольно мило.

— Здравствуй, Орри. — Ким жестом пригласил паренька заходить.

Он не знал, почему сходу выбрал именно такое сокращение для имени малька. Мог бы сказать, например, «Вэлли» или как-нибудь еще. Но этому шустрому на вид, черноглазому плуту подходило почему-то только Орри.

Тот чуть испуганно попятился, на физиономии его отразилась детская озадаченность, но уже через долю секунды — видно, решив не отступать, — он быстро юркнул в кабинет и с интересом завертел головой. Башка у него была круглая и лохматая. Высокие скулы, разрез глаз и цвет волос наводили на мысль о Чайна Тауне. Малек снова открыто улыбался.

— А откуда вы знаете мое имя, мастер? — спросил он. — У вас тут сканер? Как в полиции?

— Твоя карточка мне рассказала, — пояснил Ким, затворяя за ним дверь.

Прежде чем сделать это, он бросил взгляд в обе стороны улочки-галереи, на которой помещался офис. Никто из малочисленных прохожих не вызывал ни малейших подозрений. Потом заглянул в позабытую было в руке записку. Кто и когда ее засунул между металлическим косяком и довольно плотно подогнанной к нему дверью, было неясно. А вот то, что он бумажку эту не заметил, вовсе не было удивительно — с утра Ким всегда заходил в офис с черного хода. Чтобы не встречаться с соседями по пассажу и уклониться от вопросов по поводу текущих успехов своего бизнеса. Ну да ладно — записка так записка...

«Я не могу дозвониться до вас, г-н Яснов, — было нацарапано на ней. — Вас очень трудно застать на месте. Позвоните мне — это важно!» Далее шел номер канала связи и подпись — Г. Г. Ким бросил записку на стол.

— Сканер? — переспросил он. — Вроде того... У меня тут обычное «эхо», — он постукал пальцем по коробочке у двери.

— Как в аптеке у Пуччи? — понятливо уточнил малек.

Как ни мал был мирок этой провинциальной столицы, об аптеке Пуччи Киму слышать не приходилось. Оно и ни к чему было: «эхо» монтировали на дверях квартир любой жилой многоэтажки. И офисов любого доходного дома. Но Орри Нолан вырос, наверное, в другом месте. Там, где никого не тревожило, кто постучал к тебе в дверь.

— Как в любой лавочке... — согласился Ким. — Чтобы знать, кто пришел...

Малька это успокоило.

— У меня проблемы, мастер... — начал он, прежде чем Ким успел спросить его, от кого он и по какому делу пришел. — Но я могу заплатить вам сразу только сорок кредиток...

— Садись на стул и рассказывай, — вздохнул Ким, кряхтя достал с нижней полки холодильника запечатанную упаковку фруктовой смеси и протянул ее малолетнему клиенту.

Тот, вопреки тайной надежде директора и единственного сотрудника детективного агентства «Ким», не стал отказываться от угощения и тут же отгрыз пробку трубки-сосалки, подумал немного — куда бы ее спровадить — и, не найдя такого места, как мог незаметнее сунул в карман. Потом шмыгнул носом и отпил глоток.

— Так что случилось, Орри?

— Я хочу, чтобы ты представлял мои интересы, мастер, — взрослым тоном заявил юный Нолан. — И поэтому плачу тебе задаток... Вот моя карта...

Он протянул Киму идентификатор.

— Я не могу подписать контракт с несовершеннолетним, — как можно более миролюбиво сообщил ему Ким. — Пусть придут твои родители — папа или мама... Или м-м-м... или твой опекун...

Ему только сейчас пришло в голову, что мальчишка-то — похоже — приемыш. Впереди просматривалась неутешительная проблема тяжбы со злым дядей-опекуном или с каким-то из интернатов. Он вставил карточку Орри в щель терминала и убедился, что недалек от истины. И в то же время невообразимо далек от нее.

«ДАННЫЕ О РОДИТЕЛЯХ ОТСУТСТВУЮТ, — гласила информационная строка. — ПРИЕМНЫЙ ОТЕЦ — РЕШЕНИЕМ ОКРУЖНОГО СУДА 18/30 ОТ 9.06.37: НОЛАН НОЛАН — МУЗЫКАНТ. ПОРУЧИВШИЕСЯ: КЛАВДИЙ МОХО, АЛЕКСАНДР ТРИЗ. АДРЕС: ДАУНТАУН 550-1310. ОБРАЗОВАНИЕ: ПРОХОДИТ ЭКЗАМЕНАЦИОННЫЙ КУРС В КОЛЛЕЖ-ДЕНИЗ. АТТЕСТАТ УДОВЛЕТВОРЯЕТ СТАНДАРТУ».

Ким чуть не присвистнул: перед ним сидел мальчик ниоткуда.

Сорок лет на планете не было ни войн, ни эпидемий. Природных катастроф и серьезных социальных волнений тоже не было. Рождаемость — после голодной эпохи Изоляции — с грехом пополам превышала смертность. О брошенных детях известно было только понаслышке. И вот вам нате: приемыш Орри, родители которого неизвестны. О котором вообще неизвестно ничего до момента его усыновления музыкантом Ноланом Ноланом год назад.

«Учится грамоте дома или с репетитором, экзамены сдает в каком-то Коллеж-Дениз — это у них называется экзаменационный курс. Будем надеяться, что с лицензией на аттестацию учащихся у этого Коллеж все в порядке...», — прикинул про себя Ким.

Объект его размышлений напряженно следил за ним. И хотя он выглядел долговязым, ноги его еще не доставали до пола: то и дело он смущенно заплетал их одну за другую, непроизвольно покачивая ими в воздухе. Две длинные, загорелые, со сбитыми коленками ноги в коротких выцветших шортах и стоптанных кроссовках. К подошве левой кроссовки прилепился кусочек жвачки.

«Впрочем, паренек не слишком развязно ведет себя, — констатировал Ким. — Не похож на запущенного беспризорника. Правда, и на ангела — тоже не слишком похож».

— Вот с опекуном у меня как раз и проблема, мастер, — сказал его новый клиент, очень серьезно глядя Киму прямо в глаза.

При этом его глаза — и без того отчаянно черные — округлились и стали темны уже какой-то космической чернотой.

— Ты ведь понял, мастер, о ком идет речь? — кивнул Орри на экран монитора.

— Твой опекун, Орри, — музыкант Нолан... — чуть недоуменно изложил известные ему на данный момент сведения Ким. — Ты поссорился с ним?