Внизу наш дом - Сергей Калашников

Я кивнул.

– Прокачу тебя за то, что ты не ругачий. Мне сегодня ушку облётывать после ремонта. Вот и сядешь в переднюю кабину для центровки. Только, чур, не визжать.

– Рта не раскрою, – согласился я солидно. И удивился нежданному намерению этой строгой во всех отношениях девушки грубо нарушить правила, и без того нарушаемые тем, что руководство аэроклуба выпускает её – малолетку – в самостоятельные полёты. Неужели простой комплимент растопил чувствительное девичье сердечко?

Техники выкатывали из просторного сарая деревянно-тряпочный биплан с торчащей вперёд противокапотажной лыжей. Машина эта устарела несколько лет тому назад, когда на смену ей пришли знаменитые У-2. Но кое-где ещё сохранились и эти старички – летают, благодаря заботливым рукам техников, и вёдрами пожирают масло – такое уж у них свойство оттого, что моторы построены по схеме с вращающимися цилиндрами.

Спустя несколько минут я устроен и пристёгнут в передней кабине. Голова моя помещена в кожаный шлем, из которого назад тянется резиновый шланг. Упругий поток воздуха, отбрасываемый винтом, пытается забраться мне в рот и надуть щёки, как только голова выставляется из пределов «тени» прозрачного щитка – не могу припомнить, сколько лет не сидел в открытой кабине летательного аппарата.

Рулёжка завершена, прошёл обмен жестами с руководителем полётами, отчетливо виден разрешающий взмах флажка, и машина разгоняется. Шурочка аккуратно взлетает и выполняет «коробочку» – четыре прямых отрезка, соединённых плавными виражами. Маршрут наш проходит почти в точности по границе лётного поля.

Малолетка, ведущая машину, если серьёзно, лучший лётчик из всех, кто есть здесь и сейчас, просто очень скромная и аккуратная, к тому же – не выпендривается лишний раз, вот и считается просто нормальным ответственным курсантом – ей доверяют, словно инструктору. Но по малолетству никакого документа выдать не могут – как бы не замечают её молодости и даже иногда нарочно отворачиваются – кадров реально не хватает, что при техобслуживании самолётов, что при «вывозе» новичков.

В памяти меня прошлого… э-э… будущего… тьфу, запутался. Короче, сам я не летал годиков пятнадцать, но перед этим лет шестьдесят с гаком уверенно поднимал в воздух поршневые машины самых разных типов. Последнее время созданные собственными руками. Это уже когда совсем старым стал – тогда и перестал резвиться в эфире. Простите за патетику. Другим любителям-самодельщикам помогал. Больше расчётами или советом, чем руками или примером.

Но сейчас, располагая сильным юным телом, невольно «придерживал» и ручку, и педали, изо всех сил стараясь делать это настолько легко, чтобы пилотесса не заметила моего «участия». Дудки! Шурочка – исключительно чуткое существо. И ещё она совсем не ругачая. Нет, спуску не даст, но сделает внушение без скандала. То есть – сразу в тыкву.

– Курсант, возьмите управление, – это прозвучало прямо в мой коротко стриженный затылок.

Вообще-то у меня пока коротковаты конечности. Не фатально, но изрядно неудобно. Особенно с педалями. Тем не менее, я вцепляюсь в ручку и начинаю «пробовать» машину на вкус – на У-1 я ни разу не летал. Пока вырос, они уже полностью выработали свои возможности и были сданы в утиль. Поэтому подробного знакомства с новой для меня техникой никак не избежать – скольжения, крены, лёгкие плоские повороты – надо прочувствовать планер.

Маневрируя, слышу, что Шурочка тоже легонько «сопровождает» органы управления, но не вмешивается, поскольку ничего опасного я не предпринимаю. Наконец – всё в порядке. Слился я разумом и телом с этой этажеркой. Совершил «коробочку» у аэродрома, закладывая аккуратные виражи, вышел в створ полосы и мягонько, точно по наставлению, приземлился.

Никто мне после этого ничего не сказал. Да и не видно было со стороны, что это я пилотировал, а не Шурочка. Даже «покатавшая» меня лётчица вела себя так, как будто пацаны, умеющие пилотировать, каждый день десятками являются на это лётное поле, построенное и оборудованное талантливым предпринимателем Артуром Антоновичем Анатрой, и выстроившись в очередь, ждут, когда кто-нибудь наступит им на лапоть. А потом даст полетать, чтобы загладить свою вину.

После посадки Шурочка снова взяла управление на себя, уверенно подрулила к ангару, возле которого нас дожидался механик, и заглушила двигатель. Не дав нам спустится на землю, техник поинтересовался:

– Как аппарат?

– Да шоб его гепнуло – один цилиндр через раз пропускает.

Механик сразу принялся снимать капот, Шурочка быстро куда-то упорхнула, а я остался – не пришлось мне в той жизни покопаться в этом агрегате. Заглядывая через плечо механика, я сообразил, в чем проблема, хотя система с вращающимися цилиндрами – вещь своеобразная. Но – странное дело – объёмное воображение, на которое я и раньше не жаловался, быстро вывернуло старую знакомую картинку.

– Вот тут, дяденька, – ткнул я пальцем в подозрительное место.

– Думаешь? – механик полез тонким щупом туда, куда я указал. – Думаешь, – на этот раз слова его прозвучали утвердительно.

Без последствий произошедшее не осталось.

Начальник аэроклуба застал меня за подачей ключей механику, перебирающему снятый с «аппарата» движок.

– Что тут у тебя, Феофилактыч?

– Что, что… опять масла накидало во все щели. Прикажите выдать новый двигун со склада! Этот уже не жилец – сработался к трём иерархам.

– Как ты смог это определить?

Феофилактыч зыркнул на меня, утер рукавом пот на лице и нехотя выдавил из себя:

– Не я это, вон малец подсказал.

– Он? – не поверил начальник.

– Он, он! – подтвердил механик. – Если бы не пацан, я бы до вечера ковырялся, и не факт что нашел бы, откуда пробивает.

– И откуда ты такой головастый взялся?

– Детдомовский я.

– Сбежал?

– Только посмотреть…

– Окончишь школу, получишь аттестат – тогда и приходи к нам, – сказал он дружелюбно. – Где летать-то выучился?

– Само получилось, – потупил я смущённый взор. – Почувствовал машину.

Наш разговор прервал недовольный жест механика, протянувшего руку, в которую я и вложил отвёртку.

– Так, Феофилактыч! Будет этот мотор работать?

– Я тебе не гадалка, чтобы давать точные ответы. Поэтому отвечаю ответственно – поймай себе рыбу и крути ей голову. А мне давай новый мотор.

– Этот последний был. Так что – списываем?

Мы с механиком синхронно кивнули.