Дариар. Дорога к дому - Екатерина Аникина

тела. Вместо явно мужского наряда теперь она была облачена во что-то очень прозрачное и белое. Я почувствовал, что сердце бьется где-то в горле. Перед глазами стоял туман, и я практически не сознавал, что ее отец схватил за руку и поволок по полу в мою сторону. Рывок и девушку буквально швырнули мне в руки. Я судорожно вдохнул ее запах, и только стоявший в прекрасных глазах ужас хоть немного сдерживал меня от того, чтобы не порвать это воздушное и прозрачное, намотанное на Сиэану.

— Нет! — вопль Айзека ненадолго отвлек меня от женского тела, которое я все плотнее и плотнее прижимал к себе. Я повернул голову в его сторону и увидел, что бросившегося к дроу дружинника опрокинули на пол, прижав так, что он не мог даже поднять головы. — Кеннет, нет! — Больше я ничего не слышал, похоже, ему заткнули рот.

— Ты берешь эту девушку? — вопрос дроу застал меня врасплох. Я недоуменно посмотрел на него. Конечно, беру, раз дают. По-моему, я так и ответил, а может быть и нет, моя память фиксировала лишь обрывки происходящего.

Вокруг меня и Сиэаны стали виться какие-то разноцветные ленты, которые обвивали наши руки, и притягивали все ближе и ближе друг к другу. Даже внезапная боль в запястье не смогла меня отвлечь от главного — женского тела в моих руках.

Бормотание дроу, из которого я не понимал ни единого слова, а затем яркая вспышка, которая на мгновение ослепила меня, и сорвавшийся с рук огонь, который словно заключил нас в своеобразный кокон, а потом опал, не причинив вреда.

— Его магия приняла ее, это хорошо. Ну а сейчас пришла пора закрепить обряд, — донеслось до меня, как сквозь вату; легкий дискомфорт и мы очутились в полутемной комнате, большую половину которой занимала огромная кровать.

Сиэана попыталась вырваться из моих объятий, и ей это даже удалось. Отступив назад, она вытянула перед собой обнаженные руки.

— Нет, не приближайся ко мне, ты, грязное животное…

И вот тут мне сорвало крышу. Ах, ты так! Два шага, эльфийка попыталась меня ударить, и ей даже почти это удалось, вот только то воздушное нечто, что обволакивало ее тело, практически его не скрывая, явно не было предназначено для подобных упражнений. Я схватил ее за руку, подсечка под колени, и мы упали на так удачно стоящую позади нее кровать.

Я упал сверху, при этом слегка придушив ее, потому что девушка обмякла и на пару секунд перестала сопротивляться. Этого мне хватило, чтобы полностью потерять голову. Дальнейшее больше напоминало поле боя. Никаких предварительных ласк, только отчаянное сопротивление и потребность самца брать то, что было предназначено самой природой. Треск разрываемой ткани, боль в прокушенной губе, которая вместо того чтобы остудить, казалось, еще больше разгорячила меня, хотя, куда уж больше? Рывок и она обмякла, потому что сопротивляться было уже ни к чему, рваный ритм, древний, как сама жизнь. Мой стон, который вырвался из горла в тот момент, когда все закончилось.

Я лежал на огромной кровати и медленно приходил в себя. Больше не было отнимающего разум тумана в голове с одной только потребностью — выплеснуть в кого угодно сводящую с ума похоть. Потребности не было, зато пришло осознание того, что я только что натворил.

— Прости, — я повернулся на бок и дотронулся до обнаженного плеча, лежащей ко мне спиной девушки. По вздрагивающему телу было понятно, что она плачет. Я отметил, что мой голос звучит довольно равнодушно. — Вы же видели, что меня опоили. Зачем твой отец оставил нас наедине?

— Не прикасайся ко мне! — Сиэана вскочила на колени, комкая в руках какие-то белые тряпки и прижимая их к груди, прикрываясь от моего пристального взгляда. Сейчас я мог оценить ее более здраво — эльфийка действительно была очень красивая. Еще бы убрать ненависть из ее глаз…

— Я не собираюсь к тебе прикасаться, — я поморщился и встал, чтобы одеться. Заметив на простынях кровавые пятна, снова почувствовал сожаление о случившемся. — Я просто говорю, что вы могли предположить, чем это может закончиться.

— Отец рассчитывал на это, — глухо ответила эльфийка. — И воспользовался твоим состоянием. Последний шанс и такое стечение обстоятельств, — она злобно на меня посмотрела, явно ставя в вину случившееся. Не своего отца, который бросил ее, как бы мерзко это не звучало, на растерзание, а меня, который этим воспользовался. Такой вот каламбурчик, только от него смеяться совершенно не хотелось.

— На кой ему понадобилось, чтобы какой-то человек, хоть и герцог, изнасиловал его дочь? — я недоуменно поскреб висок. Ничего не понимаю.

— Он знал, что тебя будет непросто склонить к браку со мной. Но кто-то очень вовремя накормил тебя таким мощным возбуждающим, что ты даже не понял, что уже женат, — она скривилась, но так и осталась стоять на коленях, прижимая к груди остатки платья.

— Что? — наверное, я выглядел очень глупо, хлопая глазами. — Что значит женат? Ты вообще, о чем сейчас говоришь?

— Я говорю о том, что вот это, была моя первая брачная постель, впервые разделенная с мужчиной, которого выбрал для меня отец! Правда, я не так это себе представляла в своих наивных мечтах. Что толку от того, что мой отец — король эльфов, если со мной могут поступить, как с обычной портовой человеческой простолюдинкой. Будь проклят весь ваш человеческий род, точно так же, как вы прокляли наш, — последние слова были настолько пропитаны ядом, что меня чуть в нем не затопило.

— Я не… — я замолчал, затем решительно поднял с пола и сунул руку во внутренний карман того убожества, которое заменяло мне сюртук, вытащив Кодекс.

Уважаемые судьи, дамы и господа! Есть пары, созданные для любви, мы же были созданы для развода! Якобина с детства не любила меня и, нужно отдать ей должное, сумела вызвать во мне ответные чувства. В церкви на вопрос священника, хотим ли мы стать мужем и женой, мы дружно ответили: «Нет!» — и нас тут же обвенчали. После венчания мы уехали с супругой в свадебное путешествие: я в Турцию, она в Швейцарию. И три года жили там в любви и согласии.* Тот самый Мюнхгаузен.

— Вот как? И что еще ты мне посоветуешь? — я раздраженно перелистнул страницу, заметив округлившиеся глаза своей, как оказалось, жены, которая при виде Кодекса