Отморозок 4 - Андрей Владимирович Поповский

— Ша, Амбал, я сказал. Сейчас я говорю, — зыркнул на Толика Земеля и снова повернулся к Ивану. — Навыки у тебя специфические, Воевал?

— Был за речкой два с половиной года. — спокойно кивнул Иван.

— За речкой, это в Афганистане? — уточнил Земеля.

— Да.

— Знаешь, чем мы занимаемся?

— Знаю, что ты человек деловой и серьезный. Жека сказал, что ты можешь к хорошему делу меня пристроить. Вот и все, что я знаю. Он вообще лишнего не любит говорить.

— А почему не захотел пойти устроиться куда-нибудь на завод, например? — Земеля испытывающе смотрел на Карабанова. — У нас тема, сам понимаешь, может быть опасной.

— А куда мне после зоны со справкой об освобождении устроиться? На нормальную работу не возьмут. Семьи у меня нет, я сам детдомовский. Мне одна дорога в грузчики или в дворники. Не хочу я такой жизни.

— Ладно, угощайся. Посидим за столом, о жизни поговорим. Жить пока будем здесь все вместе. Ты вместе с Воблой в комнате, там есть еще одна кровать. Без моего разрешения отсюда никуда, это закон для всех. Меня, как ты знаешь, Земеля зовут, это Амбал и Антоха. Слева от меня Вобла, ну а ты для нас будешь Десантурой. Мы тебя в деле потом проверим, если не обломаешься и заднюю не врубишь, будешь с нами работать. Ну а если врубишь заднюю… Ну, не будем о плохом. Давайте лучше все выпьем за знакомство.

Земеля поднял свою стопку и обвел окружающих пристальным взглядом, все остальные, подхватив свои со стола, чокнулись с ним. Земеля, Амбал и Антоха выпили содержимое одним махом. Вобла выхлебал свою порцию маленькими глоточками, а Карабанов на несколько секунд задержался, но увидев, что Земеля с недоумением смотрит на него, одним движением вылил обжигающую жидкость себе в рот.

— Я не очень люблю это дело, но за знакомство грех не выпить, — спокойно пояснил он.

— Будешь с нами работать, полюбишь это дело, — самодовольно хрюкнул Амбал, впиваясь крепкими зубами в куриную ножку.

В этот момент громко хлопнула входная дверь, и через несколько секунд в комнату вошла высокая статная девушка с черными глазами и чувственными полными губами. Девушка была одета в дорогую дубленку, а из-под белой вязанной шапочки с большим бубоном выбивались длинные и густые черные волосы.

— Фу-у! Надымили, хоть топор вешай, — недовольно пробурчала она и, подойдя к окну, открыла форточку, через которую в комнату потянуло холодом с улицы.

— А это Инга, моя подруга, — сказал Земеля, обращаясь к Карабанову, при этом подчеркнув слово моя. И повернувшись к Инге, кивнул на Ивана. — Знакомься, это Десантура. Он теперь будет работать с нами.

Инга сняла шапочку, встряхнула головой, так что волосы эффектно рассыпались по плечам, и подошла к Земеле, положив руку с пальцами, унизанными золотыми кольцами, ему на плечо. Оценивающе посмотрев на Ивана, она усмехнулась.

— Хорош! — потом, наклонившись к уху Земели, не отводя взгляда от Ивана, она, дерзко улыбаясь, спросила. — Не боишься, что я влюблюсь в такого красавчика?

— Куда ты от меня денешься, дурочка, — самодовольно засмеялся Земеля, притягивая Ингу к себе, и многозначительно сказал. — Десантура парень умный и чужого трогать не станет.

* * *

Ранним утром Карабанов тихо поднялся со своей узкой железной кровати с провисшей панцирной сеткой. Несмотря на вчерашние возлияния и неудобную кровать, он чувствовал себя хорошо отдохнувшим. Ему в жизни нередко случалось спать в гораздо более суровых условиях. Мельком взглянув на сопящего на своей кровати свернувшегося калачиком Воблу, он достал из стоящей рядом сумки аккуратно сложенный синий шерстяной спортивный костюм. Быстро одевшись, он натянул на ноги кроссовки и вышел из комнаты. Пройдя по коридору мимо закрытых дверей остальных комнат, он вышел в небольшой тамбур и, натянув на голову черную шерстяную шапочку, а на руки шерстяные перчатки, открыл дверной замок и вышел на улицу. Тщательно умывшись чистым снегом, чтобы прогнать остатки сна, он приметил стоявшую у стены широкую металлическую лопату для уборки снега. Взяв лопату и взвесив ее в руках, он с энтузиазмом принялся за расчистку двора от снега.

Спустя час весь двор был очищен, а снег сгорнут в несколько аккуратных куч, расположенных так, чтобы не мешать проходу людей и выезду машин. Поставив лопату обратно к стене, хорошо разогревшийся Иван стал выполнять свой обычный комплекс утренней гимнастики, делая вращения руками, корпусом, махи ногами, отжимания и приседания с выпрыгиваниями вверх. Послушное сильное тело требовало еще и еще нагрузки. Иван стал боксировать с тенью, время от времени вставляя после серий руками удар ногой или имитируя выход на бросок. Он так увлекся, что не заметил, как во двор вышел одетый в спортивный костюм Амбал. Потирая заспанные глаза, он с интересом наблюдал за отточенными движениями Карабанова.

* * *

Из завешенного прозрачной тюлью окна, за тренировкой новичка с интересом наблюдала абсолютно голая Инга. Она буквально минуту назад выскользнула из-под теплого одеяла, под которым она лежала рядом с Земелей, чтобы босиком по пушистому ковру подойти к окну и посмотреть, как там на улице, и замерла, увидев боксирующего с тенью Ивана. Земеля поднялся на локте и какое-то время любовался красивым телом девушки на фоне занавешенного тюлью окна. Гибкая, грациозная как лань, с длинными ногами, тонкой талией и небольшой аккуратной грудью Инга была восхитительна. Рассыпанные по плечам густые черные волосы, доходящие до середины спины, подчеркивали абсолютную белизну кожи. Земеля снова почувствовал возбуждение, несмотря на то, что половину ночи он жал и мял это упругое девичье тело, ритмично вдавливая его в широкий двуспальный диван.

— Иди сюда, — хрипло сказал он, не отрывая помутневший от желания взгляд от обнаженной девушки.

— Погоди, — отмахнулась она. — Сейчас, по моему, Десантура крепко зацепится с Амбалом, дай посмотреть кто кого уделает.

— Хочешь посмотреть на гладиаторский бой, — усмехнулся Земеля и легким движением поднялся с дивана, чтобы подойти к окну.

Он был тоже абсолютно голым. На плечах и на коленях мужчины были выбиты воровские звезды, показывающие, что их обладатель топтал зону и был злостным нарушителем режима — отрицалой, заключенным, отказывающимся от любых форм взаимодействия с администрацией в лагере и