Команда неудачников - Aron Bakenlly

нормально, без наигранной доброжелательности. А с этим парнем мы быстро нашли общий язык. Мы болтали половину ночи о наших домах, семьях. Оказалось, что мы оба читали “Сказки о мёртвых духах” — это была, к слову, одна из немногих книг, прочитанных Нидлом. И тем не менее, мой новый друг не был скучным. Он был доверчивым, несамостоятельным, жалким, но не скучным. И он даже неплохо шутил.

На следующий день, я познакомил его с тётушкой Сатрой, и показал ему, где можно искать полезные травы без вреда для здоровья. На этом и порешали. Каждый из нас выполняет те квесты, которые нам по зубам, а деньги скидываем в общак. Если один приносит 2 тира за день, а второй 4, то делим эту сумму пополам. Глупо, конечно, было с моей стороны заключать такое условие с парнем, который вообще не понимал, как выживать в этом городе и не умел работать. Но я верил, что Нидл обязательно научится. И он научился! В травничестве ему нет равных. Он даже смог оттеснить пару конкурентов, которые пытались воровать у него траву. Просто он вставал в 4 утра и шёл на насиженные места. Это было нормой, потому что, к примеру, василискин сизоцвет спокойно может снова вырасти всего за одну ночь.

В общем, каждый из нас, нашёл себе дело по душе. Единственная беда: от трусости Нидла меня порой просто передёргивало. Ну, нельзя было так бояться всего на свете, даже собственной тени!

Наутро я проснулся разбитым. У меня была сильная слабость, и болело всё тело. На горле я нащупал небольшой порез — то рана, возникшая, когда одноглазый ублюдок приставил к моему горлу клинок.

Ассассина в комнате не было, отчего я решил, что он нас кинул. Нидл же сладко спал, чмокая во сне губёшками, и я поспешил скорее его разбудить.

— Подъём, Ошайская вафля!” — Я потряс друга за плечо, и когда понял, что это не даёт особого результата, хлопнул со всей силы его по щеке.

— ТВОЮ МАТЬ! Чего? Кид? Ох… Ты не поверишь, мне приснился такой жуткий сон, словно, ты…

— …убил трёх мудаков, как бывалый воин? — Закончил я за другом предложение.

— Ну, неееет… — Простонал парень и обратил свой взгляд к грязному деревянному потолку. — Это было взаправду… Дерьмо…

— Ты вчера и слова не сказал. Я уж думал, что ты заикой останешься после этого случая. Или вообще разучишься говорить.

— Я просто был в шоке… А ты не был? Ты убил людей!

— Да. А иначе бы эти люди убили нас. Скажи, тебя только это смущает?

— Нет, меня смущает, что старый алкаш всё же смог отлично натренировать тебя. Теперь я не смогу об этом шутить!

— Сможешь, потому что уроки Баррендона тут не при чём. Вчера случилось что-то магическое. Я чувствовал, что меч, да и руки больше не принадлежат мне. У меня создавалось такое ощущение, что они двигались сами и просто делали всё так, чтобы победить подонков.

— Но так не бывает! В мире нет такой магии, которая бы сделала тебя отличным воином! Это всё был ты, Кид!

— Поверь мне. Просто поверь! Эти руки… — Я вытянул перед другом ладони. — Вчера не принадлежали мне.

— Стой! А давно ты носишь это кольцо? — Нидл схватил меня за правую руку, чтобы лучше рассмотреть талисман.

— Чёрт, а ты гений! Я про него уже успел забыть! Это тот талисман, дарованный сектантом.

— Тот самый, который он попросил достать из конверта только в критической ситуации? — Друг с подозрением сузил глаза.

— Да.

— Мудила! Это оно зарядило тебя! И мы не знаем, сколько у него зарядов! Может, был всего один! И что теперь? Когда с нами случится действительно критическая ситуация, ты не сможешь использовать силу талисмана!

— Да ладно, справимся сами…

— Кид, дружище. Вчера ты дрался так, как никогда в своей жизни не дрался. Твои движения были отточенными, ты двигался плавно и без какой-либо косолапости. Друг, тебе никогда не достичь такого уровня. И поэтому твоё “справимся сами” я вертел на хую!

— А вот это обидно звучало. Нормально я сражаюсь…

— Ты сражаешься, как тропическая обезьяна с бананом в жопе! Уж извини. Я твой друг и говорю тебе правду. А кстати, где наш великий ассассин?

— Это второй вопрос на повестке дня. Походу, он всё же сбежал… — Я удручённо вздохнул.

— Твою мать! Проверь деньги! Кид, он мог нас ещё и обворовать!

— Да, точно… — Я тут же похлопал себя по карманам. Внутри забренчало золотишко. Значит, не тронул? Или оставил пару монеток для потери бдительности?

Для убедительности я достал мешочек и пересчитал асперы. Тогда-то дверь распахнулась, и вошёл Альми:

— О, проснулись! Я думал, что после виски вы будете спать часов до десяти! Но да ладно…

— Так мы всего по стопке выпили! — Заметил я.

— И вам, слабачкам, этого должно было хватить. Но плевать. Подкрепиться хотите? — Ассассин кинул мне что-то круглое, и когда оно оказалось у меня в руке, я понял, что оно ещё и тёплое. Это была свежая булочка с мясом. Я это узнал, когда её надкусил.

— Офигеть, наёмный убийца тратит свои денюжки на то, чтобы нас покормить. Что-то новенькое! — Заметил я, с наслаждением жуя булку.

— Я не тратил на эти булочки денег. — Ухмыльнулся Альми. — Я их спёр.

— Да уж… — Подал голос Нидл.

— Охуеть! — Воскликнул ассассин. — Этот мудак говорящий? Я думал он немой! Эй, парниша, как дела?

— Дела? Отвратительно! Начиная от убийства и заканчивая тем, что нам предстоит… — Ответил Нидл, жуя булку.

— О, впереди у нас предстоит много убийств! Но то, как ты вчера сражался… — Альми с гордостью взглянул на меня. — Это, не побоюсь гнева Эйдена, было божественно!

— Эм, да, знаю. — Кивнул я.

Я решил, что раз наёмник восхищается мной, то не стоит ему рассказывать о том, что вчерашним вечером всё за меня сделал талисман.

— Кстати, ты очень хорошо держишься на ногах для человека, который оприходовал всю бутылку виски. — Заметил Нидл.

— Опыт не пропьёшь. Но я пропил. — Ассассин весело расхохотался. — Давайте, дружки-пирожки, нам надо подготовиться к походу. И я больше, чем на сто процентов уверен, что вы этого не сделали.

— И в чём же будет состоять подготовка? — Я закинул в рот последний кусок булки и подумал о том, что неплохо бы было промочить горло.

— Начнём с того, что нам нужны тёплые вещи. Дай-ка угадаю, ты сейчас скажешь, что и не подумал о них?

— У нас с Нидлом есть шапки и перчатки. Шерстяные. — Ответил я.

— Ох, вы мои