Новые горизонты - Юрий Станиславович Климонов

— Ну и зачем он тогда нужен?

— Мухортов, а ты ещё не понял? — пристально посмотрел на него начальник областной коллективки. — После того, как к тебе ГИЭ[13] приезжало с внезапной проверкой? И закрыли тебя аж на полгода.

— Да сдали меня, Евгений Иванович, — вздохнул тот.

— А ведь тебя предупреждали, Слава, — ответил тот. — Потому что ты всех достал своими «хвостами»[14]. И коллег, и соседей… Конечно, сила есть — ума не надо… Киловаттом со второй категорией почти в центре города работать… и как… ужас просто.

— В этом аппарате очень хорошая оперативность, — заметил другой радиолюбитель.

— Совершенно верно, Михаил Михайлович, — кивнул начальник областной коллективки. — На то и был расчёт.

— А самый лучший усилитель — это хорошая антенна, — усмехнулся Алексей.

— Даже спорить с вами не буду, — мотнул головой Евгений Иванович. — Алексей, нет слов! Большое спасибо за конструкцию!

— Может, вскроем и посмотрим качество пайки? — предложил Камов.

— Ну, мне всё и так понятно, но в целях вашей рекламы… что ж, давайте…

Монтаж и аккуратно расположенные жгуты не очень многочисленных проводов показали остальным высокий уровень схемотехники и самой пайки.

— Да, Евгений Иванович, я бы от такого точно не отказался, — покачал головой Михал Михалыч. — И сколько такой стоит?

— Пятьсот рублей, — ответил Камов.

— Пф! Да это вообще копейки! Коллега, примите заказ от меня?

— И от меня! И от меня! — реплики повалили, как снежная лавина.

— Есть мысль не повторять ошибки товарища Мухортова, — предложил Евгений Иванович. — Дадим Алексею списки тех радиолюбителей и коллективов, которые имеют первую категорию. И всем будет проще. Имеешь право на эксплуатацию — покупаешь. Нет — тогда это будет весомым подарком ГИЭ: они ведь и с военными ведомствами дела имеют.

Часом позже. Калачеевская область. г. Камск.

Алексей вышел из автобуса и удивился, что Лиза его не встречает. Слегка приуныл, но посчитал, что супруга не управилась с приготовлением обеда к его приезду. Переживать начал, когда уже открывал входную калитку. Вошёл во двор и… обомлел: повсюду раскиданы лопаты, грабли… почти весь имеющийся сельхозинвентарь. Он мигом рванул в дом. При виде плачущей супруги, глаз которой заплывал отёком от здоровенного фингала, в его душе стала закипать ярость.

— Лиза, КТО? — скорее прорычал, чем проговорил. Сам непроизвольно достал из морозилки кусок мяса и приложил к синяку совсем разрыдавшейся жены. — Ложись на кровать, двигаться опасно. И рассказывай! Кто этот мерзавец?

— Отец… твой… пришёл… и сразу… полез в холодильник… Я попыталась запретить… сказала, что так нельзя, но он… он…. он меня ударил! Кулаком в глаз! Вот! — она отстранила замороженный продукт от плачущего лица, демонстрируя доказательство.

— Будь дома, я скоро!

— Лёша, постой! Лёша, не надо! — но его уже и след простыл.

Взяв в сарае велосипед, Алексей набрал на нём почти сумасшедшую скорость. С трудом повернув на повороте, он добрался до калитки дома Камовых. На ходу отбросив велосипед в сторону, рывком открыл входную дверь и увидел ухмыляющееся лицо отца.

— Что, решил извиниться за хамство своей жены? — ядовито усмехнулся тот.

— Ага! — со злостью кивнул Алексей. — Но сначала око за око!

Отец попытался встать, но Алексей ему просто не дал времени, обрушив хук с правой прямо в глаз незадачливого воспитателя. Тот рухнул, сгребая за собой чашки и ложки. Мать попыталась ударить сына половником, но от защитного блока её рука повисла как плеть, а потом… потом Алексей просто обвил шею матери своего тела многострадальным кухонным инвентарём. Она взвизгнула и завопила:

— Тварь! Чтоб ты сдох! Чтоб ты…

— Рот закрыла! — осадил её Алексей. — И запомните все… я за Лизу могу и убить… я контужен, и мне пофиг потом на последствия. Ещё хоть волос упадёт с её головы, и тогда… — он покачал головой. — Если увижу вас около своего дома, тоже не обижайтесь… как же я вас всех ненавижу… — он снова покачал головой. — Все люди как люди, а вы… паразиты. Я всё сказал, и учтите, я не шучу! В следующий раз так легко не отделаетесь.

27 марта 1995 года. Московская область. Резиденция Андропова. Кабинет «Шести». 14 часов 12 минут московского времени

Советский шаттл оперативно, за несколько суток доставил Бориса Волкова в Москву, вызвав у него смешанные чувства. Он всю дорогу гадал, из-за чего его хочет видеть руководство страны. Об этом ему сообщил Райковский, оставив додумывать остальное самому. Борис терялся в догадках: либо он переборщил, показав Олейе свои клипы о котах в костюмах викингов, либо сама дружеская связь между ним и инопланетянкой очень не понравилась руководству страны. И что теперь делать?.. Какое наказание его ожидает? Волнение в душе Бориса достигло своего апогея в момент, когда он входил в кабинет «Шести». Он на автомате поздоровался и, глубоко вздохнув, сел на предложенный стул.

— Борис, у нас есть к вам предложение, — заговорил с ним глава государства.

— Извините, один только вопрос — за что? Я же ничего не нарушал.

— Я не совсем понял вас, — нахмурился Андропов.

— Ну… вы же меня собираетесь наказать?

— Кто вам сказал такую чушь? — удивился он.

— Ну, Райковский сказал, что мне предстоит серьёзный разговор из-за моих, как он выразился, художеств, — пожал плечами Волков.

— Может, вытащить оттуда Райковского? — с хмурым взглядом предложил Крючков. — Чтобы он больше не совершал поспешных выводов?

— Вызовем, но чуть позже, — согласился с ним глава государства. — А сейчас вот что… расскажи мне о большинстве тем, на которые вы беседовали с девушкой из другой расы. И постарайся ничего не упустить… даже те мелочи, что кажутся тебе малозначительными.

— Они пришли издалека… из Магелланова Облака… больше тысячи лет бесполезных скитаний, пока чудом не попали к нам на Марс… — Борис рассказывал медленно, с расстановкой, боясь что-то упустить и одновременно напрягая свою память. Когда он закончил, почувствовал дикую усталость. — Извините, можно ещё воды? А то в горле пересохло.

— Конечно, — Андропов сам встал и достал бутылку «Боржоми». — Вот, возьми. Ну, Владимир Александрович, что скажешь?

— Ох, зря эти роры решили продавить изгоев до конца… ох и зря… ведь им нечего уже терять… а