Барин-Шабарин 7 - Денис Старый

Информация — это наше все. Без наличия выверенных разведданных нельзя планировать операции. Тем более, что права на ошибку у меня нет. Может кому-то ошибку простят, или же спорный результат сочтут за хороший. От меня ждут чуть ли не шоу. И я должен его дать, чтобы окончательно уверить и своих и противников в том, что там где я, там победа!

Так что только на четвертый день пребывания в Севастополе, мне довелось-таки выйти на передовую и посмотреть на картечницу Лукашова в действии. Случились сложности с ротацией на позициях обороны в связи с тем, что в город прибыл наследник Российского престола. Сняли два полка, на их место поставили три батальона, не полных причем, получалась почти что брешь. И вообще полетела только-только ставшая налаживаться система обороны.

Ударь враг в этот момент, то имел бы… Да никаких шансов он бы не имел, потому что мой корпус заступил на один из участков обороны и… Спровоцировал врага.

— Тра-та-та, — стрекотала картечница.

До нельзя сосредоточенный и серьёзный Лукашов сам крутил рычаг, вращая стволы первого прототипа русского пулемёта.

Два эскадрона казаков, входивших в мой корпус, вышли за пределы наших оборонительных укреплений и неожиданно для врага, атаковали ближайшие вражеские укрепления. Казаки подскакали, постреляли, накидали гранат, убежали. За ними погоня, а тут… Причем сразу сотня стрелков была готова прикрывать, но это не понадобилось.

— Отходят! — сообщил Тарас, так же, как и я, смотрящий в бинокль за действиями противника.

Зуавы, эти темнокожие французы, именно их послали преследовать наглых казаков, ну и провести заодно разведку боем, прошупать на одном участке нашу оборону. Мне стоило немалых трудов убедить командование дать возможность испытать картечницу Лукашова именно в боевых условиях.

И в тот момент, когда русские солдаты и офицеры, контролирующие ближайшие участки обороны, с напряжением ожидали ускорения французской атаки, направляя в основном гладкоствольное оружие в сторону врага, картечница уже работала.

Она, вернее сразу три пулемета била ненамного, но всё же дальше, чем те ружья, которыми были вооружены русские солдаты. Учитывая то, насколько выходила плотность огня сразу трёх работающих картечниц, прямо сейчас мы заменили два стрелковых батальона.

Я знал, что в иной реальности картечница Гатлинга могла выдавать до тысячи выстрелов в минуту. Подобного результата мы добиться пока не смогли, но и те шестьсот выстрелов — это стена перед наступающими порядками противника. И сейчас противник, начиная наступление узким фронтом, колоннами, получил неприемлемый урон и откатился.

И вот честно… Лучше бы наступали светлокожие французы. Неприятно как-то устраивать геноцид зуавам, будто я злостный расист. Но, ведь вынудили.

— Мда! — многозначительно произнёс Владимир Алексеевич Корнилов.

Несмотря на ажиотаж, связанный с приездом наследника Российского престола, ну после уговоров Нахимова, начальник штаба Черноморского флота нашел время и пришел посмотреть. Он скептически отнёсся ко всем моим новинкам, может быть, кроме пушек, которые уже не столь новинка, а испробованы в бою. И теперь вице-адмирал, пришедший на участок, где планировалась атака противника, пребывал в задумчивости.

— А ведь подобное оружие можно установить и на кораблях, — установившееся молчание нарушил Павел Степанович Нахимов.

И всё-то морякам устанавливай на корабли! Впрочем, до сих пор ещё никто не отказывался от абордажного боя, поэтому наличие трёх-четырёх картечниц на любом корабле — это большое преимущество.

— Через час я ожидаю вас в штабе. Нам нужно многое обсудить. Не учитывать ваши новинки в обороне города нельзя. Это преступно. Прошу простить меня за прошлое недоверие! — произнёс Корнилов и протянул мне руку, которую я незамедлительно пожал.

Что ж, видимо, часть стены недопонимания мне удалось пробить.

А еще через день, наконец, состоялся Военный Совет, на котором вроде бы как должны были определять и тактические и стратегические задачи. Должны, однако, не значит, что решались.

«Средний надой одной коровы… Поголовье свиней увеличилось… Средний размер груди доярки так же увеличился!» — вот такое мне слышалось на Военном Совете, где я имел честь присутствовать. На самом деле, как будто бы находился на каком-то партийном собрании или же отчётном собрании о достижениях колхоза.

Александр Сергеевич Меньшиков непонятно для кого расплывался в цифрах, бравировал статистикой, причём, такой, к которой он, если и имел отношение, то не то, что посредственное, а в принципе отдаленное. Мне раньше казалось, что такие доклады — это явление будущего. Нет, очковтирательство явление куда как раннее.

— Санитарные потери в войсках снижены. Этого добились за счёт… — вещал командующий.

Вот же… Его это заслуга, что санитарные потери снизились? Это Пирогов с просто огромной командой опытных профессионалов за каждого солдата до изнеможения бьется со смертью. Ну ладно, пусть дело общее, но хотя бы роль профессора мог бы и озвучить.

А неплохим бы Меньшиков был председателем колхоза! И да, понятно, для кого он старается. На Военном Совете присутствовал наследник российского престола Александр Николаевич. Вот только мне кажется, что эти цифры он уже неоднократно слышал. Недаром же дней пять его обхаживает адмирал Меньшиков.

Что же касается цифр, то я прекрасно знаю, как, порой, даже некрасивые числа превращаются в успех. Тут важно, как именно их преподнести и с чем сравнить. Учился ли этому Меньшиков или имел к подобному врождённый талант, я не знал. И даже меня адмирал чуть не очаровал своим докладом об успехах при явных неудачах. Ни грамма негатива. Только хорошее. Он бы излучал оптимизм и уверенность в правильности происходящего, если бы враг был уже под Екатеринославом.

Факт — противник почти взял в осаду город Севастополь. Сколько бы Меньшиков на этом «почти» ни бравировал, тем, что база Черноморского флота не остаётся без снабжения вовсе, что дорога на Симферополь удерживается русскими войсками, флот пусть и стоит на рейде, но не допускает бомбардировки Балаклавы. Но, ошибки были допущены. Враг, как говорится, у ворот.

Однако, никто Меньшикова не перебивал, все слушали с некоторым отрешённым вниманием доклад командующего.

— Севастополь к бою готов! — бравурно закончил свою речь Александр Сергеевич.

А вот аплодисментов с криками «браво» отчего-то не последовало. Не до конца сработало умение адмирала Меньшикова менять местами чёрное и белое.

— Господа офицеры, я что-то упустил, или же предложение по исправлению обстоятельств не прозвучало? — после некоторой паузы цесаревич Александр Николаевич одной фразой обнулил все попытки Меньшикова представить ситуацию успешной.

— Кхе! Кхе! — закашлял докладчик.

Присутствующие на Военном Совете офицеры с трудом сдерживали ухмылки. Александр Сергеевич же