Дорога – мой дом - Алекс Войтенко

Опять же судя по рассказам местных, оба Каса, достаточно полноводны, и можно не опасаться того, что где-то сядешь на мель, или найдешь какие-то другие проблемы. Вообще-то шлюзы имелись и здесь, но они предназначались в основном для судов, чья осадка превышала один метр. Учитывая, что все это сооружение делалось для пароходов того времени, было вполне понятно. Мы же на ялике, должны были пройти этот участок, достаточно свободно.

По обоюдному согласию, было решено особенно не напрягаться и отдохнуть. К тому же, едва мы вышли из озера, как подруга, заметила подсвинка и метким выстрелом, уложила его наповал. В итоге, практически весь день, у нас ушел вначале, на разделку туши, затем на ее обработку, засолку, а ближе к вечеру, устроили праздник живота. И этот праздник продолжался и всю следующую неделю, пока у нас имелось свежее мясо. Конечно к концу недели оно выглядело уже не таким свежим, как в первый день, но тем не менее, мы с удовольствием его ели и не жаловались.

На русло Енисея вышли к вечеру седьмого октября. По всему выходило, что рассчитывая добраться за два месяца до Байкала, за это время, мы добрались только до Енисея. А впереди, по самым скромным подсчетам, еще две тысячи километров пути, и все время, против течения, вначале Енисея, а затем Ангары. Может быть на моторе, или тем же пароходиком и можно считать, что это недалеко, но когда ты полностью зависишь от попутного ветра, все расстояния, увеличиваются по времени, как бы не втрое.

Честно говоря, я находился в весьма расстроенном состоянии, видя во что, выливается наше приключение. И сейчас глядя на то, что нам еще предстояло пройти, я просто чувствовал, что где-то придется еще осесть на зиму. И ведь так и придется. Уже сейчас ночами холодно, а по утру в некоторых местах у берега появляется наледь. До ледостава еще конечно далеко, но и плыть в таких условиях тоже не очень хочется.

Посоветовавшись, и хорошенько подумав решили, что стоит пока есть возможность двигаться дальше, а если встретится достаточно большой городок, или село, где можно будет найти пристанище, и работу, на зиму, то можно остановиться, и перезимовать. Все лучше, чем застрять непонятно где.

Как итог, мы сумели подняться на триста километров вверх, до устья Ангары, и на этом наше путешествие подошло к концу. Изображать из себя ледокольное судно, пусть и разбивающее мелкую наледь, мерзнуть всю ночь на борту ялика, а после окончательно застряв во льдах, обживаться в какой-нибудь наспех сооруженной землянке, не хотелось не мне, ни Саньке. Остановившись у села Стрелковского, и поговорив на пристани, с каким-то мужичком, который на поверку оказался мастером местной ремонтной тракторно-судовой станции колхоза имени Кирова, который как оказалось, помимо земледелия занимается еще рыбалкой и лесосплавом, выяснили, что снять жилье здесь не так уж и сложно. Да и с работой тоже все в порядке, узнав, что я учился в ремесленной школе на механика-водителя, Степан Ильич, так звали этого человека, тут же предложил мне работу в местных мастерских. А для моей «супруги», нашлось место, на только что открывшимся почтовом пункте. В общем все складывалось довольно прилично.

Уже через каких-то пару часов, мы обживали крохотную квартирку на втором этаже деревянного дома, который чуть раньше, во времена недавнего НЭПа принадлежал одному из купцов занимавшемуся лесоторговлей. Дом был разделен на восемь небольших, но вполне уютных квартир, и предназначался для конторских работников, прибывших сюда из Иркутска. После того, как с покончили с Новой Экономической Политикой, дом стоял практически без дела. Разве что, здесь время от времени, останавливались прибывающие на временную работу люди. А после образования в прошлом году колхоза имени Кирова. В соседнем подъезде организовалась колхозная контора и разместились все службы. А первый подъезд был оставлен под квартиры.

Нам можно сказать повезло тем, что в наличии пока еще имелась отдельная жилплощадь. Квартирка, если можно ее так обозначить состояла из одной десятиметровой комнатки, и крохотного коридорчика. В самой комнатке была установлена кирпичная печь с плитой для приготовления еды и обогрева жилища. Топить ее предполагалось дровами, которых в округе было сколько угодно и потому они почти ничего не стоили. Из мебели имелся колченогий, стол, и пара табуретов. Всю остальную мебель, после выселения конторских, растащили по домам, поэтому первые несколько дней, пришлось спать на полу.

Впрочем, стоило только выйти на работу, как сразу же нам была выделена от председателя колхоза, довольно приличная пружинная койка, которую я тут же притащил в дом. Санька из купленного в местном ларьке отреза ткани, соорудила тюфяк, который мы набили овсяной соломой, поверх которого лег снятый и отстиранный парус с нашего ялика, а вместо одеяла были использованы сшитые, умелыми руками моей подружки заячьи шкурки, когда-то добытые ею на охоте. Одним словом, мы не замерзали.

Наша лодка, совместными усилиями мужиков была вытащена на берег, до лучших времен. Хотя уже сейчас вокруг нее крутился колхозный агроном, интересуясь и время от времени заводящий разговор о продаже нашего ялика колхозу. Посоветовавшись с подругой, и опасаясь того, что рано или поздно нас просто поставят перед фактом, о том, что это имущество колхоз конфисковал для своих нужд, при очередных намеках, м посулах в виде восьмидесяти рублей, я тут же дал свое согласие и в итоге несколько изумленный агроном, похоже не ожидавший моего согласия, раскошелился на обещаные деньги и целую тушку только что зарезанной овцы. Последняя пришлась как нельзя кстати, учитывая то, что с охотой пока ничего не получалось, а свежатинки мы не ели уже достаточно давно.

Глава 7

7

Вообще-то Саня, судя по ее цветущему виду, была вполне довольна новой работой. Все ее обязанности состояли в том, что раз в неделю, она принимала с приходящего кораблика, или чуть позже когда река оончательно встала, покрывшись льдом, корреспонденцию, доставляемую в наше село, уже на конной тяге, затем рассортировав ее разносила по адресатам. При этом большинство тех, кто так или иначе пользовался почтой, находились буквально в двух шагах от почтового отделения. То есть в основном в правление колхоза. То есть в в соседний подъезд нашего дома. Потому что почту организовали в угловой квартире на первом этаже. Вдобавок ко