Японская война 1904. Книга 6 - Антон Дмитриевич Емельянов

— Вам интересно, не решатся ли уже они на полноценную войну? — уточнил Кембридж. — Что ж, по нашим данным, они тоже не готовы. Ждут ввода в строй своих новых броненосцев, а из сухопутных сил — у них крупный контингент только на Филиппинах. Три пехотные дивизии, 5 кавалерийских полков, 12 тысяч скаутов из местных и 5 тысяч жандармерии, которые вступят в дело, только если кто-то сам на них нападет.

— По количеству примерно совпадает со штатом новой армии Макарова, — Бересфорд не удержался от сравнения.

— Только без опыта войны. Покорение Филиппин и разгром японцев — это все-таки разный уровень. Да и техники в Маниле почти нет, — Кембридж задумался. — Конечно, последнее довольно легко исправить. Если собраться, то к лету у американцев будет даже не паритет, а преимущество, но… Все же они не готовы.

— И тем не менее именно они рискнули отправить корабль и подкинуть дровишек в затухающий пожар, — напомнил Бьюкинен. — Может быть, мы все же что-то не учитываем?

* * *

После ввода в строй Главного штаба в Арлигнтоне, Виргиния, администрация в Вашингтоне начала все больше подминать под себя отдельные службы. Если бы Генри Холл был еще жив и увидел, во что превратилась его «комната 39», то точно бы пустил в ход свой Писмейкер. К счастью, в отличие от морской разведки самому Уильяму Волкмару свое направление удалось частично удержать: отдел Джи-2 даже сохранил традиционную для работающих в тылу врага двойку в названии и частичную самостоятельность.

Увы, этого совершенно не хватило, чтобы придать побольше смысла попытке генерал-лейтенанта Адны Чаффи удержаться за свое место.

— Ну что за трусливые желторотые обезьяны! — генерал ходил из стороны в сторону, стараясь не смотреть на свой же стол, где лежало сообщение о скором прибытии на Филиппины Джона Першинга.

Об этом опять не было сказано прямо, но зачем еще мог ехать сюда герой Американо-филиппинской войны, которого Теодор Рузвельт лично повысил до бригадного генерала, позволив перепрыгнуть через три звания и обойти в очереди на повышение почти тысячу человек.

— Я дал их узкоглазому императору такой шанс сохранить лицо! — продолжал яриться Чаффи. — А контр-адмирал Эванс? Я же просил его выделить своего лучшего капитана, а тот даже не смог нормально поджечь японский порт! В итоге все просто утерлись и делают вид, что ничего не случилось! Нет чтобы проявить хоть каплю воли и еще немного повоевать. Возможно, мы бы даже продали им немного хлеба, чтобы продержаться до осени… Эх!

Чаффи махнул рукой, подавая Волкмару знак, что больше не держит его. Майор только ухмыльнулся в ответ на столь наивную попытку. Генерал не очень хорошо сыграл, пытаясь убедить его, что вся суета с атакой на порт Сасебо — это только его рук дело. Нет, определенно саму операцию с обстрелом придумал и воплотил именно он, но вот поддержка ее в каждой европейской и американской газете — такое было совсем не по плечу обычному генералу. И не по карману.

А еще тот же самый неизвестный позаботился, чтобы никто на берегу не смог опознать силуэт «Нью-Орлеана». Очень хороший уровень работы в Японии, неплохой в информационной поддержке, но просто ужасный на ниве изначального планирования. Ну, нельзя же верить своей собственной пропаганде и считать, что японцы не сильно ушли от животных и готовы броситься на любого, стоит только сказать «фас».

— Майор, — молодой лейтенант из его службы перехватил Волкмара у выхода, — капитан Макартур по вашему приказанию прибыл из Кореи и готов ответить на ваши вопросы.

На лице начальника американской разведки появилось нетерпение. Наконец-то он сможет узнать об их новом противнике не из строчек высушенных формализмом докладов, а из первых рук. Впрочем, если сработает самое простое решение, все это может и не понадобиться. Как говорится, нет человека — нет проблемы.

* * *

Мавританская гостиная дворца Юсуповых была создана архитектором Степановым в восточном стиле. Если беседы о Европе Зинаида Николаевна предпочитала вести в гостиной Генриха II, то о судьбе России лучше всего говорилось именно здесь.

— Должен признать, — князь Алексей Дмитриевич Оболенский склонил голову, чтобы оценить свою прическу в отражении окна, — удивлен, что вам, Зинаида Николаевна, удалось довести до конца вашу женскую хитрость.

Юсупова про себя недовольно вздохнула. Все-таки Оболенский раздражал своим бесконечным нежеланием говорить прямо даже о самых очевидных вещах. Тем не менее, очень скоро он сможет получить должность обер-прокурора Синода, а значит, стоит того времени, что приходится на него тратить. Впрочем, и сейчас как товарищ министра финансов он полностью отрабатывает каждую потраченную на него минуту и улыбку.

— Именно как женскую хитрость государь и выслушал мою просьбу осадить армейского храбреца, отбившего невесту у родного сына. То, что он не простил бы как совет, в качестве мольбы матери его полностью устроило.

— Или Николай Александрович просто воспользовался вашей просьбой, чтобы сделать то, чего ему и самому бы хотелось, — возразила Анна Николаевна Голицына.

Еще один не самый приятный в общении, но в то же время полезный человек. Причем не только из-за возможности выйти на потомков Гедиминовичей, но и из-за ее мужа, набирающего в последние годы все больше и больше политического веса. Михаил Владимирович Родзянко при некоторых обстоятельствах мог сделать очень хорошую карьеру, особенно если царь в итоге пойдет на уступки и все-таки даст добро на созыв Государственной думы.

Умные люди готовятся к самым разным поворотам судьбы, а Зинаида Николаевна считала себя умной женщиной.

— И чем бы помешал Николаю в столице герой войны с Японией? — насмешливо уточнил у Голицыной Мелецкий, благодаря которому у них всегда были самые свежие новости из министерства иностранных дел.

— Герой, пока он в Маньчжурии — это часть армии, стоит же ему появиться в столице, то, хочет он этого или нет, Макаров сразу же станет и частью политики, — пожала плечами Голицына.

— А что в этом плохого? — поддержал тему Мелецкий. — Пусть приедет, пусть станет… Он же военный, у него нет связей, у него нет амбиций. Сколько генералов уже было сожрано на берегах Невы. Одним больше, одним меньше.

— В чем-то я с вами согласна, — кивнула Юсупова. — Макаров мыслит войной, он не политик по рождению, но… Вы разве не