Князь Целитель 1 - Сергей Измайлов

Да уж, с учетом, что я княжеских кровей, выслушивать такое от целителя было не так-то и легко, но видимо, основатели рода как раз и придумали такое испытание, чтобы мы научились сдерживать гордыню в угоду общему делу. И именно поэтому наш род процветает, а наши слуги верят в нас.

— Вот и иди чисть! — рыкнул он. — И не выступай, когда не просят!

Он резко развернулся и отправился дальше, выбирая самых тяжёлых пациентов. А я начал оглядываться в поисках жёлтых стикеров. Да они тут практически на каждом пациенте! Значит, работы мне точно хватит.

Я подошёл к ближайшему помеченному и положил ему руку на область сердца. Закрыв глаза, я сосредоточился и почувствовал, как у поражённого внутри беснуется тёмная энергия. Я активировал зелёный круг, и моя энергия жизни начала вытеснять чужеродную из тела пациента. Медленно и неохотно, но она отступала, пока не исчезла совсем. На всё ушло порядка пяти минут. Поменял стикер на зелёный и указал, куда идти.

У следующего дела были гораздо хуже. Если такого не трогать ещё один день, то энергия Аномалии заденет слишком много органов и придется потратить куда больше сил, чтобы вытащить этого человека. Здесь пришлось повозиться и попотеть. На полное очищение ушло минут пятнадцать и почти наполовину истощило мой запас энергии. Наклеив зелёный стикер, я отправил пациента в регистратуру и проследил, чтобы он туда дошёл.

Следил за ним не только я, на полпути его перехватил Герасимов и проверил, насколько тот чист. Потом нашёл меня глазами, одобрительно кивнул и пошёл дальше. Значит, он не только прекрасно знал, что мне предстоит делать, но и наблюдал за процессом и одобрил результат, хорошо. Переходим к следующему.

Когда я очистил от воздействия Аномалии ещё троих, ко мне снова подошёл Анатолий Фёдорович.

— Хватит с тебя на сегодня, — сказал он холодно, но уже далеко не так враждебно. — А то ещё рухнешь тут в обморок с непривычки. Повесь халат в ординаторской, он у тебя чистый, и иди домой, отдохни. Завтра к восьми утра чтоб был, как штык, понял? Опоздания я очень не люблю…

— Да, Анатолий Фёдорович, спасибо, — сказал я и поплёлся искать ординаторскую.

Это оказался небольшой кабинет, в котором теснились четыре письменных стола, два дивана и два вместительных шкафа для одежды. В одном из них висела верхняя одежда, в другом — халаты. Чтобы ни с кем не перепутать, я положил в карман записку со своей фамилией. Теперь всё, домой. Только сейчас понял, насколько я вымотался. Сегодня был, пожалуй, самый насыщенный день в моей жизни.

На улице уже вечерело, солнце зависло над самыми соснами, отдавая городку последние согревающие лучики, а на востоке небо уже начинало темнеть и зажигались первые звёзды. Лёгкий свежий ветерок приятно охлаждал разгорячённое лицо.

Матвей был дома, с порога было слышно шкворчание сковороды.

— О. Вань, пришёл? — обрадовался он. — Я тоже пришёл только с полчаса назад. Купил вот по пути какой-то местной рыбы, не помню, как называется. Будешь?

— Буду, — буркнул я, падая на стул. — Я сейчас даже сырую готов слопать.

— Не получится, — хихикнул Матвей. — Последнюю дожариваю уже. В следующий раз для тебя специально одну сырую оставлю, посмотрю, как ты её лопать будешь.

Через пару минут на столе стояла большая тарелка с кучей небольших рыбёшек, размером с ладонь, и грубо нарезанный большими кусками батон.

— На вот, угощайся, — сказал удовлетворённый результатом своего труда мой сосед. — Вроде неплохо получилось.

— Отлично получилось, — пробормотал я в ответ, откладывая в сторону первый обглоданный скелет. — Только немного соли не хватает.

— Да вот, не подумал купить, а тут её оставалось кот наплакал, — пожаловался Матвей. — Ну чё, как у тебя дела-то? Нашёл свой госпиталь?

— Да, — кивнул я, выбирая рыбёху посочнее. — И уже устроился на работу.

— Ни хрена себе ты шустрый! — удивился Матвей. — А я тут походил по окрестностям, поговорил с людьми, напросился уже в один отряд. Правда, пока только носильщиком, новичку особо не доверяют, чтобы взять сразу бойцом.

— Ну надо же с чего-то начинать, — успокоил я его. — Не всё сразу, мы только приехали.

— Это да. Да я и не жалуюсь, — пожал он плечами. — Зато посмотрю, как они охотятся, что собирают, что делают. А пока буду тюки со шкурами таскать, заодно подкачаюсь. Ты-то не желаешь присоединиться?

— Пока нет, — ответил я с набитым ртом. — Буду в госпитале пока адаптироваться. А ты там присматривайся, осваивайся, может, потом и я присоединюсь.

— Лады, — сказал он и впился зубами в очередную рыбину, которые быстро исчезали с тарелки и пополняли кучу скелетов на столе.

Плотно поужинав, мы попадали на кровати с книгами в руках. Матвей штудировал засаленный талмуд по монстрам, а я листал книгу по целительству и не заметил как заснул.

Приснился странный сон. Большая комната, стены и пол покрыты белой плиткой, стол в центре, на котором лежит человек с большим разрезом на животе. Люди в белых халатах и масках суетятся, мои руки в резиновых перчатках в крови, девушка в халате и маске подаёт мне какой-то странный инструмент, а я как ни в чём не бывало накладываю зажимы на участок кишечника и начинаю его отсекать странным ножом с коротким и невероятно острым лезвием.

В центре этого участка внутри нащупывается странное плотное уродливое образование. С помощью странного прибора останавливаю кровотечение из небольших сосудов и накладываю зажимы на более крупные, потом прошиваю их кривой иглой, из тупого конца которой тянется фиолетовая нить.

Когда я проснулся от звонка будильника, сначала долго пытался понять, где я нахожусь. Вспомнил странный сон, скорее всего, это было очередное воспоминание из прошлой жизни, в которой я, видимо, лечил людей и таким странным образом.

За окном вовсю светило утреннее солнце и щебетали мелкие птахи. Сегодня у меня первый полноценный рабочий день и я очень надеялся, что доверят что-то более существенное, чем очищение от воздействия Аномалии. Я быстро умылся, закинул в желудок кусок батона, запив его молоком, оделся и бодрым шагом выдвинулся в сторону госпиталя. Амуниция и оружие остались в углу за кроватью, сегодня они мне не пригодятся.

В приёмном отделении снова царила суета, хотя уже далеко не такая,