"Фантастика 2025-24". Компиляция. Книги 1-28 - Владимир Мухин

— Не знаю, догадываетесь вы или нет, но у любой шайки, орудующей на дорогах, имеются осведомители. То есть, люди, за определенную долю в добыче сообщающие обо всем, что может представлять интерес для грабителей. Осведомителем может быть кто угодно — конюх, которому вы кинули лишнюю монетку, чтобы он добросовестнее обиходил вашего скакуна, молодка, стоящая на обочине и торгующая мясными пирогами, мальчишка, который за медное копье покажет вам объезд мимо низины, затопленной поднявшейся речкой. Понять, кто таковым является, а кто нет, не представляется возможным, поэтому любая поездка — это риск. Четыре молодые и красивые женщины, восемь породистых лошадей и куча забитых до предела переметных сумок под охраной одного-единственного мужчины, в глазах и осведомителей, и разбойников — свежевыпеченная булочка, политая медом, зажатая в руке юной хромой сиротки. Не знаю, как вам, а мне совсем не хочется, чтобы на нас напали какие-нибудь уроды, желающие поживиться чужим добром или жаждущие женской ласки. Поэтому отсюда и до охотничьей заимки мы будем добираться напрямик.

Услышав эти слова, аресса Тинатин изо всех сил стиснула поводья своей лошадки и заиграла желваками — она, имевшая возможность сравнить скорость передвижения по лесу с безумной скачкой одвуконь по нормальной дороге, мгновенно поняла, что добраться до любимой дочки так быстро, как она рассчитывала, не получится. И ухнула в бездну отчаяния. Хорошо — молча, почти не демонстрируя чувств.

— Воины, которые нас сопровождали, уверены, что мы направляемся в замок рода Биер, то есть, свернем вот на эту дорожку и уже через пару колец и будем в безопасности. А других лиц, которых мог бы заинтересовать наш отряд, я надеюсь, мы в пути не встретим… — спокойно и размеренно продолжил рассказывать я. — И если все получится именно так, как запланировано, то я буду счастлив. Ибо еще меньше, чем нападения в пути, я мечтаю о нападении на заимку, на которой женщин будет уже пять: в отличие от боя на дороге там у нас не будет даже призрачной надежды на то, что случится чудо, и на помощь нам подоспеют охранники какого-нибудь каравана. А ведь отдельно стоящие здания могут не только захватить, но и сжечь…

Под этим углом ар Лиин-старшая о пребывании на заимке, видимо, не думала, так как смертельно побледнела.

— … поэтому вам придется немного потерпеть. Ведь отсутствие комфорта, ночевки в не самых подходящих для этого местах и другие мелкие неудобства куда приятнее внезапного визита толпы похотливых скотов какой-нибудь тихой ночью, не правда ли?

Тут проняло всех. Без исключения — видимо, арессы достаточно ярко представили себе обрисованные мною перспективы и очень захотели затеряться в лесу как можно быстрей.

Особенно порадовало понимание в глазах арессы Тинатин. Да, ни в малой гостиной, перед тем как принять озвученные мною условия договора, ни потом, в пути, она не пыталась выяснить причины, заставившие меня настоять на предельно жестком сохранении тайны нашего местопребывания на весь период «лечения» Алиенны. Но наверняка не раз и не два задавалась этим вопросом. А тут получила объяснение. Простое, логичное и служащее интересам ее дочери. Ну, а мне не пришлось говорить, что основной причиной, побудившей меня принять такие меры безопасности, было желание лишить очередную хейзеррскую боевую звезду любой возможности нас найти. Ибо этих воинов я опасался куда больше, чем разбойников…

…Где-то через пятую часть кольца после завершения этого монолога наша основательно уменьшившаяся кавалькада въехала в поворот, ведущий к манору нового начальника Разбойного приказа. А еще через какое-то время свернула с обочины, вломилась в придорожные заросли, проехала эдак с половину перестрела и остановилась.

Не теряя ни мгновения, я показал спутницам здоровенный куст, за который они могли сходить по нужде, а сам, привязав повод Черныша к ближайшему дереву, унесся обратно. Заметать следы. Замел, вернулся к дамам, дал команду двигаться дальше, а через какое-то время расстроено сообразил, что ехать до заимки мы будем долго и с приключениями. Ибо четыре женщины, абсолютно не приспособленные к передвижению по лесу — это небольшой кошмар. А они же, но с заводными лошадьми в поводу — кошмар большой, так как с ними у моих дам не получалось передвигаться ни более-менее быстро, ни тихо, ни в строго определенном направлении. А на участке, где пришлось спешиться и идти пешком, они начали падать, натыкаться на какие-то сучки, цепляться одеждой за все, что можно и нельзя, подворачивать ноги и даже теряться! В общем, несмотря на то что от места, где мы съехали в дороги в лес, до поляны, на которой я рассчитывал провести ночь, было совсем недалеко, до нее мы добрались уже в густых сумерках.

Слава Пресветлой, сообразив, что их мытарства закончились, три «мои» арессы не попадали на месте, а потребовали поручить им какие-нибудь обязанности. А ар Лиин-старшая, уже набравшаяся некоторого опыта походной жизни в прошлом путешествии, без лишних слов метнулась к заводным лошадям, быстро достала из помеченного вьюка два котелка и рванула к ручейку за водой.

Я только порадовался: несмотря на все старания держать свои чувства в предельно жесткой узде, аресса Тинатин продолжала нервничать из-за каждого кольца, потраченного «зря». И все глубже и глубже погружалась в бездну отчаяния. А хоть какое-то, но дело должно было ее отвлечь.

В итоге общими стараниями где-то за треть стражи поляна превратилась в более-менее благоустроенный лагерь. К этому времени Вэйль, в связи с болезнью освобожденная от выполнения всех общественных работ, успела пригреться и забыться неглубоким сном на первом же оборудованном спальном месте. А три бодрствующие дамы принялись готовить немудреный ужин. Что особенно приятно, вместе и дружно. Только вот вели себя совершенно по-разному.

Когда было нечем себя занять, аресса Тинатин замирала, устремляла в огонь невидящий взгляд и, судя по угрюмому выражению лица, оказывалась мыслями рядом со своей дочерью. При этом ей было плевать на шелест ветра в листве, уханье филина и любые другие звуки — она не знала, как там ее кровиночка, и злилась из-за невозможности оказаться рядом с ней. Найта жалась к костру, даже когда чем-то занималась. Видимо, неосознанно стараясь отгородиться огнем от ночного леса, с которым у нее явно были связаны не самые приятные воспоминания. Услышав какой-нибудь резкий звук, вздрагивала, встревожено поглядывала на дочь, а потом не без труда заставляла себя успокоиться. Ну, а Майра сияла, как Ати[2] в ясный летний полдень. Ей нравилось буквально все: запах сгорающих в огне деревяшек