"Фантастика 2025-41". Компиляция. Книги 1-43 - Дмитрий Яковлевич Парсиев

Женщина развернула платок, на котором красовалась вышивка.

Холодок пробежался по моему затылку, ведь это была аббревиатура: «КИТ».

Глава 19

— Котова Ирина Тимофеевна, — снова повторила хозяйка, глядя на вышивку. — Вот такая у меня странность была — платочки именные, это по молодости. Сама вышивала… Сама себе и дарила… Скажете, дурочка? Эх, было времечко…

Она вздохнула, будто давно ушедшая молодость была дороже совсем недавно ушедшего супруга.

— Интересная особенность у вас была, — я сдержался, чтобы не завалить ее кучей вопросов и не давить раньше времени. — А вы кому-нибудь дарили свой платок? Ну… с инициалами? Может быть, как символ?

Я махнул рукой в прихожую, как бы подразумевая недавнего ухажёра.

— Ох! Что вы! — улыбнулась женщина. — Как принцесса рыцарю? Сейчас не те времена. Мужчины разучились лазать в окна к любимой женщине и петь серенады. Обмельчали мужчины… Нет, не дарила…

— Что ж, понимаю. А что вы скажете про это? — я достал из кармана фотографию, которую сделал по моей просьбе Загоруйко. — Это ваш платок на снимке? Как видите, там вышито: КИТ. И стежок, мне кажется, очень похож… Посмотрите внимательнее, пожалуйста…

— Ой! И правда мой платочек… Но… — вдова растерянно прикрыла рукой рот, совсем как ребенок, когда врет. — Но я правда никому не дарила… У меня он один остался. Ну, может, два. Или три… А что это на нем? Кровь? Ой… Что случилось? Почему линейка рядом с ним? Это что? Снимок с места преступления? — зачастила она. — Я в кино такие линейки видела особенные.

— Да, вы правы, Ирина Тимофеевна. Масштабная линейка. И этот платок обронил подозреваемый в особо тяжком преступлении… И у меня в связи с этим к вам вопросы.

Я специально переводил взгляд с фото на неё саму, чтобы она прочувствовала момент.

— Господи! Как такое может быть? Или… Постойте… Вы намекаете на меня? Вы хотите сказать, что это я обронила? На месте преступления? Вы что такое говорите?

И хотя она очень много ахала, охала и восклицала, сидела она по-прежнему очень ровно — в общем, не похоже было, что её захватывают эмоции или что она сейчас расчувствуется и в обморок упадёт.

— Ирина Тимофеевна, нет, конечно… Вы просто должны нам помочь докопаться до истины. Мы вас не подозреваем, — заверил я.

Правда, тут же задумался, засомневался в своих словах и вслух продолжил:

— Хотя, знаете ли… У убийцы ведь вполне женская рука. Ну, то есть — нетвердая. Скажите, пожалуйста, Ирина Тимофеевна, — я постучал пальцем по подбородку в задумчивости и выдал вопрос: — А где вы были в прошлый четверг и… и в день убийства вашего мужа тоже?

— Что за вопросы, молодой человек? — возмутилась вдова, обиженно тряхнув спадающими на лоб локонами. — Я не обязана перед вами отчитываться, я порядочная женщина, я…

— Ирина Тимофеевна, порядочным женщинам нечего скрывать, вспомните, пожалуйста, где вы были, — я на сей раз добавил в голос твердости.

Миль поджала губы, нахохлилась, но все же посмотрела на висящий на стене календарь. Что-то там поизучала, поводила по столбцам глазами и выдала:

— Дома я была…

— Вот как? Очень хорошо… Это кто-нибудь может подтвердить? — как можно миролюбивее проговорил я.

— Нет, конечно! За кого вы меня принимаете? Что в отсутствии мужа ко мне кто-то приходит? Как вам не стыдно? Как вы могли такое подумать?

— Ну, вообще, я имел в виду подруг… — улыбнулся я. — А не вот этого сегодняшнего товарища с букетом роз. Кстати, и часто он вам такие дорогие букетики приносит? Простой учитель.

— Нет у меня подруг, — как-то грустно вздохнула вдова. — И букет он в первый раз принес… Ну, может, второй… Ой, я такие мелочи не запоминаю. А деньги у Алешки водятся. Он ведь на секции зарабатывает.

— И все же вернемся к первоначальному вопросу… Как ваш платок оказался у преступника? Что сами думаете?

— Ну не знаю. Вы же милиция, вы и думайте, нам, женщинам, думать вредно. Украл, наверное, платочек, вот и все, — пожала плечами вдова. — Он же преступник… Что хочешь украсть может.

— А у вас были в квартире кражи? — поинтересовался я, оглядывая шикарную обстановку. — Вы заявляли?

— Не было… вроде, — снова пожимала плечами вдова, будто у нее имелись серьезные проблемы с памятью. — Ну или я обронила где-нибудь на улице, а он, злодей, подобрал.

— Не думаю, что люди подбирают чужие носовые платки, — покачал я головой. — Сами-то вы в это верите? Точно не давали никому? Это очень важно… Возможно, не сейчас, а, допустим, много-много лет назад?

— Если много лет назад, то и не вспомню уже… Хотя нет… постойте… Был у меня в студенчестве один поклонник. Нет, не один, конечно, вы не подумайте, их было больше, чем песка в Анапе… Но он защитил меня от хулиганов как-то вечером, а сам немного пострадал. Я дала ему платок, вытереть кровь на лице…

— Так-так, а вот это уже интересно, — оживился я, и Тулуш тоже вытянул шею.

Я думал, чтобы слышать лучше, а он просто посмотрел в вазочку с печеньем, не осталось ли чего еще. Но не осталось. Тулуш собрал крупные крошки из вазочки, и, отправив их в рот, втянул шею обратно.

Я неслышно вздохнул и продолжил расспросы:

— Как звали эго вашего благородного защитника?

— Не помню, — снова растерянно развела руками женщина. — Хотя нет… Постойте… Кажется, это был… Кажется, это был Алексей.

— Какой Алексей? Который Черепанов? С родимым пятном на лице?

— Вроде, он… Ой, я такая забывчивая, — кокетливо улыбнулась вдова, а мне захотелось на нее прикрикнуть.

Но я сдержался — понимал, что это ничего не изменит.

— Он или не он? Вспоминайте, Ирина Тимофеевна…

— Он… — кивнула она, а потом, чуть поразмышляв, замотала головой. — А может, и не он… Ой, да вы у него сами и спросите. Но столько лет прошло. Больше тридцати уже.

— Спросим, — заверил я. — Значит, говорите, он в школе физруком работает?

— Да. Уж это точно, — улыбнулась она, как будто и не возмущалась только что моим подозрениям.

— Спасибо