Царство (огрызок 37 глав из ?) - CTEPX

взаимосвязана и не выдержала резкого падения мощности. Но на дальнейшие размышления времени не оставалось, — болт-снаряды свистели со всех сторон.

Ворвавшиеся в отсек десантники выглядели следующим образом…

Да, я понимаю, было темно и ничего не видно, кроме дульных вспышек болтеров, отливающих синевой преобразователей плазменных винтовок и огненных столбов, вырывающихся из мелта-оружия. Если писать с точки зрения Авраама или Котара, то выйдет не очень понятно. Они пользовались встроенными в шлемы тепловизорами и приборами ночного видения, — там картинка не сказать, что чёткая. Но я с вами, и сейчас опишу противников подробнее.

Десантники из банды "Пылающей Погибели" — выходцы из легиона Железных Воинов. И, в отличие от любых других архиеретиков и мерзавцев, предавших человечество, они всё ещё сохраняли прежнюю структуру и дисциплину.

Содранная с жертв кожа, гниющая плоть и кости не висели на доспехах этих воинов. Если у кого-то и были какие-то украшения, то следующие: рога неведомых зверей или даже чудовищ на шлемах и наплечниках, вываренные и обработанные известью черепа в качестве налокотников и наколенников, инкрустация золотом ободов и контуров снаряжения у воинов побогаче, титулованнее и жёлто-чёрные полосы, нанесённые краской, у тех, кто беднее.

Преимущества еретиков — внезапность и возвышенность. Они находились на мостиках, нависающих над зоной с энергетическим оборудованием.

Преимущество наших героев — Котар Ва-кенн. Среди врагов псайкера не было, и они об этом очень хорошо знали, поэтому тут же сосредоточили огонь на громаде в терминаторских доспехах. И ладно бы обстреливали только болт-снарядами, — их броня Котара отражала без проблем, — но в его сторону уже полетела плазма.

После прямого попадания Котару пришлось выставить псионический щит, а в это время попытаться стащить с головы расплавленный шлем, — металл залил линзы визора. Вот так трудишься над украшением доспехов, делаешь из них настоящее произведение искусства, а враг не ценит. Котар стащить шлем не смог, сорвал расплавленный респираторный блок и деформированный наличник. В единственном глазу теперь полыхало такое пламя, которое не способен выдохнуть ни один огнемёт, ни одна плазма с мелта-ружьём.

— Смерть предателям! — провыл Котар.

На беспрестанную стрельбу он ответил огромным огненным шаром, который разорвался на позициях вражеских десантников, словно хорошая такая авиационная бомба. Многих еретиков раскидало кого куда, и Авраам выкрикнул:

— Врукопашную!

Первый враг на его пути только поднимался и тянулся за выпущенным оружием, когда Авраам изрешетил его из болтера. Перезаряжать не было времени, Авраам примагнитил болтер к пояснице, обхватил рукоять меча двумя руками и встретился лицом к лицу со вторым еретиком. Сверкающая синевой грань клинка ударилась о точно такую же, но отливающую алым. Враг выше и сильнее, он надавил на меч так, что Авраам едва не упал на колено.

Из респираторной решётки рогатого шлема донеслись следующие каркающие слова:

— Сейчас ты сдохнешь, пёс!

Авраам рискнул, поддался, ослабил натиск, — вражеский меч срезал броню с наплечника, словно не крепчайший металл, а масло, спалил рукав комбинезона, обжёг плечо. Но зато Авраам оказался сзади и словно бы совсем незаметно ткнул еретика остриём в затылок. Тот упал на колени парализованный, а Авраам ещё раз взмахнул мечом и обезглавил его.

Авраам едва обернулся, чтобы встретить следующего противника, когда получил мощный пинок в живот и упал на спину. Еретик занёс над головой плотоядно ревущий цепной топор, но его оружие улетело в сторону вместе с отсечённым руками, когда на помощь пришёл Котар. Еретик даже взвыть не успел. Котар выбросил вперёд раскрытую ладонь, — изувеченного воина сбило с ног и переломало кинетической волной. Шар, слепленный из плоти и керамита, сшиб с ног десантника, который бился с Барухом, и тот, воспользовавшись случаем, добил противника из болт-пистолета.

Сражение стихло.

Авраам опёрся на поданную руку, поднялся и бросил Котару:

— Спасибо, брат.

Котар только лишь кивнул в ответ. Авраам же обратился к тем Странникам, кто ещё оставался на ногах:

— Перекличка!

В итоге восемь погибших, ещё трое ранены, один боец лишился руки по локоть.

Могло быть и хуже — десантники подобрали оружие, боеприпасы и гранаты павших, а потом продолжили абордаж. Неважно, получил ли кто рану, увечье или даже погиб, но работу следовало довести до конца. Слишком многое в это мгновение зависело от них.

5

Когда "Стикс" сначала лёг в дрейф, а потом вдруг выпустил ракеты не в "Пентакль", а по союзным "Вестникам Ада", еретики не выдержали. Они могли попытаться отправить подкрепления, свои собственные абордажные команды на помощь соратникам, но вместо этого отступили к Хелге-Воланте.

— Что это они делают?! — воскликнул я. — Не то чтобы я против… но оставалось лишь немного поднажать!

Я указал рукой на трёхмерную модель нашего корабля. На ней живого места не было.

— Разные воинства, — произнесла вдруг Ийдана. — Нет единства, боятся за себя.

Она сидела на краю гололитического стола и болтала ногами.

Значит, я всё-таки ошибся, и в воинстве Хаоса порядка не больше, чем у нас.

— И что будет дальше? — спросила Мурцатто.

— Эти, — Ийдана указала пальцем в сторону отступающих лёгких крейсеров, — постараются спасти своих. Это точно. А всё, что кроме, я пока смутно вижу. Слишком много всего.

— А почему раньше не помогла с предсказаниями? — спросил я, но тут же поспешил добавить: — Я не обвиняю, если что.

— Могла хуже сделать.

К нам подошла госпожа Гиммельфарб и сказала:

— Уф… кажется, самое страшное позади. — Она обратилась к Мурцатто. — Но я всё-таки прошу задействовать наёмников. Абордажников отбросили. Им нужны подкрепления.

Мурцатто покачала головой и ответила:

— Впереди ещё сухопутная кампания, капитан. Если "Стикс" обездвижен, то пусть абордажники отступают. Корабль мы торпедируем.

Тень пала на лицо, но всё-таки Мария послушалась. Соблазн взять приз велик, но надо думать наперёд.

К тому моменту мы находились на капитанском мостике уже часов двадцать, и я отпросился, чтобы помыться и хотя бы немного вздремнуть. Для меня тяготы войны в прошлом, дневать и ночевать в поле или на посту не нужно.

С утра я вернулся на мостик и обнаружил тех же людей, кто составлял мне компанию вчера, за исключением, разве что, Ийданы.

Госпожа Гиммельфарб, Мурцатто, флотские офицеры встретили меня хмурыми лицами, огромными мешками под глазами и явным недовольством. Они никуда не уходили. Если и удалось поспать, то только прямо там, навалившись на отключённую — надеюсь — панель управления.

Что же произошло в