Ведьмин шаг - Арман Надиров

но лёгкую тремор можно было заметить, когда он резко крутил головой осматривая могилы. Что было довольно подозрительным, поэтому я перешла на взгляд... Тома. Да Гомункул, в котором был Реддл, был очень хорошо сделан. Но ничего такого не было, просто он адаптировался к змеиному ощущению, что из-за влияния его змеи-крестража, передалось и новому телу.

Но, пожалуй, нервировать, этого душевнобольного не стоит, отправляю сигнал. И Невыразимец подле Аристократов даёт отмашку, и те срываются в трансгрессию.

— Послушать только, как я тут рассказываю историю моей семьи... — тихо заметил он, — Похоже, я становлюсь сентиментальным... Смотрите, мисс Грейнджер! Вот возвращается моя настоящая семья...

Внезапно ночную тишину нарушил шорох развевающихся мантий. Среди могил, под огромным тисом, везде, где была тень, возникали фигуры волшебников. Все они были в масках, на головах у них были капюшоны. Один за другим они двигались к ним... медленно, осторожно, как будто не веря своим глазам. Волан-де-Морт молча стоял посреди кладбища и глядел на них. Наконец один из Пожирателей смерти упал на колени, подполз к Волан-де-Морту и поцеловал подол его чёрной мантии.

— Хозяин... хозяин... — бормотал Крауч Младший.

Остальные Пожиратели упали на колени и боялись пошевелится. Ну как пожиратели, всего с десяток аристократов, остальные были под контролем Агентов.

Реддл, осматривал прибывших, которые образовывали круг с ним в центре. Все были в одинаковых мантиях и масках. И все внимательно взирали только на Реддла, не обращая внимания на котёл и Хвоста. И ОЧЕНЬ старательно отводили взгляд от меня, и моей лёгкой улыбки, что красовалась на моём лице. Той самой улыбки, которая красовалась на моём лице во время дуэли. Той самой улыбки, с которой я вещала им, что их ожидает в грядущем будущем.

— Добро пожаловать, друзья мои. Добро пожаловать, Пожиратели смерти, — тихо сказал Реддл, — Тринадцать лет... прошло тринадцать лет со дня нашей последней встречи. И всё же вы ответили на мой зов будто это было вчера... значит, нас всех по-прежнему объединяет Чёрная Метка? Или нет?

Он снова запрокинул к небу своё ужасное лицо и с шумом втянул воздух. Его щёлочки-ноздри раздулись.

— Я чую вину, — произнёс он. — Воздух насквозь провонял виной.

Стоящие в кругу снова вздрогнули, но каждый стоял на своём месте, помня мои слова. Ведь мина, все присутствующих, была не перед этим ничтожеством, а перед Короной. И я её Глас, взирала на них.

— Я вижу, вы живы и здоровы, силы ваши не иссякли, вы так быстро прибыли! И я спрашиваю себя... а почему этот отряд волшебников так и не пришёл на помощь своему хозяину, которому они клялись в вечной верности?

Никто не произнёс ни слова. Никто не шевельнулся, если не считать Хвоста, который лежал на земле, всхлипывая и баюкая свой кровоточащий обрубок. Все они ощущали две гильотины, что зависли над ними. Все они знали, что если им и дозволено умереть, то только от руки Реддла, если они струсят, всё их наследие раствориться.

А, Реддл, всё продолжал нагонять страху, ощущая только его в своих последователях.

— И я отвечаю, — продолжил Том свистящим шёпотом, — Они, должно быть, поверили, что я повержен, что я погиб. Они снова вернулись в стан моих врагов, и клялись в своей невиновности, в том, что они ничего не знали, что были околдованы... И я спрашиваю себя: как они могли поверить, что я не восстану вновь? Те, кто знал, как я защитил себя от смерти? Те, кто своими глазами видели доказательства моей безмерной силы, когда я был самым могущественным из всех теперешних волшебников? И я отвечаю: может, они поверили, что существует ещё более могучая сила, которая может уничтожить даже лорда Волан-де-Морта... может, они теперь клянутся в верности другому... может, этому защитнику грязнокровок и маглов Альбусу Дамблдору?

При упоминании, Дамблдора, многие скривились. Ведь старик был очень хорошей перспективой, но одна маленькая девочка сломала им планы. Да и спокойную жизнь. Шёпот прошёлся по кругу «Пожирателей».

— Вы меня разочаровали, друзья! Ни один из вас не пытался меня найти! — после чего Реддл, начал метаться между Пожирателями, сдёргивая маски совмещая с быстрым воздействием Круциатуса, — Крэбб! Кеоган! МакНейр! Гойл! И даже ты, Люциус.

— Милорд! Если бы я увидел знак... Намёк... — держал лицо Малфой, продолжая играть, продолжая держать себя, чтобы отыграть свою роль.

— Знаков было предостаточно, а намёков ещё больше, мой скользкий друг. — продолжал сверлить взглядом Реддл Малфоя.

— Моя настоящая маска, это лицо, которое я должен был являть с момента вашего исчезновения. — поднявшись с колен проговорил Малфой.

— Встаньте! Вы не достойны прощения! Но вы моя семья, мои друзья, и вы были верны мне. Тринадцать долгих лет... Тринадцать лет верной службы — и тогда, может быть, я вас прощу... А вот Хвост уже оплатил часть своего долга, правда, Хвост?

Да, всё именно так. Великолепное манипулирование своими пешками, если бы они не были предупреждены. Если бы на каждом из них не была зачарованная мантия. Думаю, многие на этом моменте поведали бы всё обо мне, веря в непобедимость и могущество Реддла.

— Ты вернулся ко мне не доказать свою верность. Ты вернулся, потому что испугался своих старых друзей. Ты заслужил эту боль, Хвост. И ты знаешь это, правда?

— Да, хозяин, — простонал Хвост, — Пожалуйста, хозяин... умоляю...

— И всё же ты помог мне снова обрести тело, — холодно продолжал Том, глядя как всхлипывает лежащий на земле Хвост, — Каким бы бесполезным предателем ты ни был, ты всё же помог мне... а лорд Волан-де-Морт награждает тех, кто ему помогает...

И тут я обратилась во всевидящее око, наблюдая творящуюся магию. Движение палочки, и этот недолич, начинает... Эх... обычная трансфигурация из воздуха, напитанная магией до предела. Он просто сбросил излишки магии, что накопились в теле от проведения ритуала в полночь. Пфе, я и по круче могу. Хотя, следящий контур в поделку он добавил. Разумно. Но запарно, теперь придётся отсекать руку выше протеза, чтоб не убила подарок Сириусу.

— Милорд! Хозяин! Она прекрасна... — протянула эта крыса.

Он на коленях подполз к Волан-де-Морту и поцеловал край его мантии.

— И пусть твоя верность будет неколебима, Хвост, —