Фантастика 2025-51 - Антон Лагутин

– Тогда вы можете говорить откровенно, – ответила я и сама смутилась оттого, как холодно прозвучал голос. – Что сказала вам на балу мисс Дилейни? Нет, подождите. Не рассказывайте пока. Я встану, не могу слушать сидя. Вы говорите, а я буду ходить. Так лучше. И не возражайте.

– И не думал, – улыбнулся он. – Разве вам вообще можно возражать?

Я всё-таки встала, незаметно пряча белый пояс за складками юбки, и принялась обходить Лайзо по широкой дуге, прослеживая глазами то прихотливый узор паркета, то затейливые складки портьер.

– Возразить – возможно, и нет. Однако оставить без обещанного танца… И не смейте оправдываться! – Я помолчала, развернулась и пошла в обратную сторону. – Всё же это была мисс Дилейни?

Лайзо ответил не сразу. Он склонил голову, будто задумавшись, и замер так, а через некоторое время произнёс наконец.

– Тогда я не знал её имени. Зато она знала моё – и ещё одно, которое я предпочёл бы не слышать. Мужское имя, Виржиния, и связано оно с большими деньгами, – усмехнулся он. – Ирония судьбы заключается в том, что как раз в том деле я позволил использовать себя в чужих интересах.

– Меня это не интересует, – прервала я его слишком резко. Он вздрогнул. – Простите… Не излагайте историю ваших прегрешений. Поймите, это, к сожалению, тот случай, когда мне легче простить, не зная, что именно. Значит, всё же шантаж… Думала, что, по меньшей мере, мисс Дилейни угрожала лишить меня жизни, – вырвалось против воли.

Я прикусила губу, но поздно. Сказанного не вернуть. И как же уязвлённо это прозвучало!

Но Лайзо ответил спокойно:

– Нет, Виржиния. Если бы она вздумала угрожать вам, то не прожила бы дольше минуты.

Вот так, просто и легко он признал, что может убить за меня. И я поверила в то же мгновение, потому что не чувствовала ни грана лжи или сомнения. Стало так спокойно, словно самое тяжёлое осталось позади… Впрочем, так оно и было.

– А ради своих тайн вы решили не марать руки кровью.

– Решил узнать, сколько ей известно, – качнул головой Лайзо. То, что он не стал приукрашивать правду и пытаться выставить себя в лучшем свете, подкупало, но не настолько, чтоб я забылась. – И потому последовал за ней. Напрасно, потому что получил болезненный удар по самолюбию… и не только.

Я едва не запнулась на полушаге и, вновь не выдержав, перебила:

– И по чему же ещё?

– По затылку, – признался он несколько скованно. – И пришёл в себя только в странном тесном помещении, которое вдобавок раскачивалось. Сперва решил даже, что удар оказался слишком силён, но нет. Меня попросту засунули в трюм какой-то ржавой посудины, и она успела спуститься весьма далеко вниз по Эйвону. Маскарадный костюм исчез. Меня хорошенько отделали, так, что будь я послабее, то долго ещё не встал бы. Но руки пожалели, а зря. – Улыбка его стала злой. – У меня ушло четыре дня на то, чтобы заставить моих тюремщиков пристать к берегу. Я вернулся в Бромли, но сперва не рискнул вернуться, потому что не знал, что случилось за это время. На первый взгляд, всё оставалось по-прежнему. Поэтому я решил отыскать ту даму, которая подстроила моё похищение. И выяснил к своему удивлению, что она и есть та самая Финола Дилейни. И что она считает меня мёртвым, как и многие другие. Видимо, потому, что своих тюремщиков я оставил не в лучшем состоянии.

Меня пробрало дрожью.

«Не в лучшем состоянии»… Знать не желаю, в каком.

– Продолжайте, – кивнула я. И добавила, не сдержавшись: – Вы могли бы послать весточку.

– И выдал бы себя почти наверняка, потому что всю вашу почту к тому времени проверял ваш дядюшка, – ответил Лайзо ровным голосом и вдруг добавил резко, выдавая накопившиеся чувства: – Я готов принести сотню извинений, Виржиния, но только за то, в чём чувствую себя виноватым.

– Вы хоронили прошлое, я помню. Это достаточное оправдание, – произнесла я горько, чувствуя, что силы меня оставляют. Слишком долгий день; многое произошло.

А он прав, тысячу раз прав. Нельзя возвращаться с врагом за спиной. Пока Финола следила за мной, он следил за нею. Почему же мне так скверно? Это ревность?

Святые Небеса, как же унизительно! Почему мне хочется его оправдать за всё и одновременно уколоть побольнее?

– Я понимаю, что заслужил… – начал было Лайзо, и тут я не вытерпела, обернулась и стукнула его по груди кулаком:

– Нет, не понимаете! Я думала, что вы мертвы!

…а в кулаке был зажат пояс леди Метели.

Мы смотрели на эту белую, богато изукрашенную полоску ткани с минуту, не меньше, и не произносили ни слова. И у меня в голове крутилась, точно граммофонная пластинка, одна и та же мысль: он не просто не давал о себе знать, развлекаясь где-то. Его и правда могли убить.

Нет, не так.

Его оглушили, вывезли на ржавой лодке на середину реки. Избили настолько сильно, что следы видны до сих пор. И случилось это потому, что я показала больше чувств, чем имела на то право. И Финола воспользовалась моей слабостью.

А Лайзо… Не знаю, что понял он, глядя на пояс, но в зелёных-зелёных глазах теперь горело что-то такое, невыносимое…

«Ещё мгновение – и он скажет непоправимое», – поняла я вдруг и прежде, чем с его губ сорвался хоть один звук, прижала пальцы к ним.

Пояс змеёй лёг на полу, никому не нужный.

– Молчите, – приказала я шёпотом, потому что голос сел. – Молчите, потому что если вы произнесёте это прямо сейчас, мне придётся сказать «нет» и ещё много ужасных слов, потому что я графиня Эверсан-Валтер.

Губы его были очень горячими. Ладонь у меня пылала. Лайзо на несколько секунд замер с закрытыми глазами, а затем так же, не размыкая век, бережно взял мою руку, склонился – и поцеловал пальцы, запястье, снова пальцы. Я позволяла ему, и это тоже был ответ – на несказанные слова.

– Тогда я буду говорить, когда вы сможете услышать, – произнёс он хрипло и опустился на одно колено, словно принося присягу. 

Руку снова обожгло прикосновением.

– Да, прошу, – едва слышно ответила я. Голова кружилась так, что, казалось, можно опрокинуться на воздух – и поплыть. –