Тучи сгущаются - Лориана Рава

по профессии лекарь или снадобья готовит. Иначе бы его к тебе не подослали с зельем. Короче, тут работы ещё много. Вот что, сегодня уже поздно что-либо предпринимать. Надо укладываться на ночлег, приняв некоторые меры предосторожности. Спать на полу, а на кроватях сложить одеяла в виде спящих фигур.

-- Всё-таки, что ты думаешь по этому поводу? -- спросила Морская Волна.

-- Как давно эти люди за тобой следить начали? Вели от гостиницы или в городе прицепились?

-- Не знаю точно. Но не думаю, что от гостиницы.

-- Пап, а мне кажется, что нас просто хотели поймать и изнасиловать, -- сказал Утеша, -- а когда один из негодяев взглянул в лицо матери, он понял, что возиться не стоит.

-- Ещё утром я бы сказал, что такое невозможно, -- сказал Инти, -- но теперь я верю во всё. Хотя всё-таки думаю, что вы интересовали их именно как заложницы. Не исключено, что в гостинице орудовали одни, а за вами гонялись другие. Или это разные слуги одного и того же господина пытались ему угодить наперегонки. В любом случае, в сухом остатке получается следующее. Наши враги знают, что мы убили Ловкого Змея, а значит, у нас есть компромат на Жёлтого Листа и его подручных. А значит, попытаются нас убрать. Может быть, они и о большем догадываются, тогда тем более будут стараться нас прикончить...

-- Я боюсь другого, Саири, -- сказала Морская Волна чуть слышно, -- они могли понять кто ты.

-- Могли. Но это мало что меняет. Если они итак решили нас убить, то сделают это в любом случае. А сейчас меня очень беспокоит Видящий Насквозь. Конечно, он мог и просто увлечься, но... Проклятье, если Видящий Насквозь попал в плен, то дело обстоит крайне скверно. А так это или не так, надо узнать, не дожидаясь завтрашнего утра. Получается, что надо послать за ним. Причём тут опять риск, что и посыльные пропадут...

-- Извините, что я опоздал, -- сказал Видящий Насквозь, входя в номер, -- я был в библиотеке, очень книга интересная попалась с описаниями болезней известных персон. Думал её сегодня всю прочесть, но не смог, хотелось бы завтра попасть в библиотеку тоже.

-- Не до книги теперь, -- сказал Инти, -- мне очень жаль, мой друг, но на рассвете выступаем. А сегодня перекладываемся в другие номера, на сон осталось и так не более шести часов.

В общем, как-то удалось договориться с распорядителем гостиницы и поменять номера на другие, благо в гостинице было свободно. В оставшихся номерах одеяла были свёрнуты валиками. На следующее утро там были обнаружены следы ночного вторжения, и Инти проследил, чтобы бумага об этом дошла до наместника. Также посоветовал завести в гостинице охрану в столь неспокойные времена.

Потом он взял таки карету, так как в следующие разы нужно будет спать по очереди, и пусть ночным часовым будет где отсыпаться в дороге днём. В следующих гостиницах до самого Куско надо будет спать всем вместе вповалочку. Инти несколько досадовал, что его медовый месяц таким образом накрылся медным тазом, ведь не будешь же исполнять свои супружеские обязанности при своих людях, но безопасность важнее. И ещё важнее как можно быстрее оказаться в столице, пока там не случилось непоправимого.

Впрочем, о риске переворота догадывался не только Инти. Даже Заря, тихо жившая в своём Осушенном Болоте, всё равно опасалась того же самого. До поры до времени она ничего не знала, точнее, ей было не до событий в большом мире. Беременность протекала относительно гладко, но за два месяца до положенного срока внезапно потекли воды, а через сутки тёмный живой комок огласил криком своё появление на свет. Малыш первое время не мог сосать, ему приходилось впрыскивать сцеженное молоко в рот, и даже дышал с перерывами. Приходилось днём и ночью дежурить возле его кровать и дергать за ногу, если тот переставал дышать. Свекровь ругалась на Зарю, говоря, что она не для того оставила своё ремесло повитухи и ушла на покой, чтобы теперь возиться вот с такими детками, и советовала своему сыну больше не касаться жены в опасные дни. Заря уже знала о таком средстве избежать беременности, но знала также, что оно не очень надёжно. Впрочем, Уайн и слышать о таком не хотел. Конечно, пока вскармливают малыша молочком, беременеть ни к чему, но потом он хотел завести ещё больше детей. Пять, а ещё лучше десять. Одну неудачу он не считал чем-то серьёзным. Да и, впрочем, какая неудача. Ребёнок вот он, живой, дышит. А через некоторое время его и дергать перестало быть нужно, и молочко засосал. Правда, молочка у Зари было явно недостаточно, а Томасику требовалось больше, чем сестре. То ли потому, что настрадался вначале, то ли потому, что мальчик.... А на Заре, видимо, сказалось хроническое переутомление и недосып. Впрочем, они в Тавантисуйю, и потому беспокоиться нечего -- специально для таких случаев в любом селении держат коров. Скудость молока имела и свои преимущества -- оставив детей на свекровь, Заря могла отлучиться ненадолго в Куско. Свекровь, подозревая у Зари какую-нибудь болезнь, настаивала на том, чтобы её осмотрел её знакомый лекарь, у Зари же были свои планы -- её очень хотелось достать книгу Хромого Медведя "Истина из Тавантисуйю".

В Куско Зарю осмотрели как следует, лекарь даже попробовал на вкус её мочу, чем её несколько смутил, но ничего особенно угрожающего не нашёл. В общем, Зарю он счёл здоровой, о чём написал в письме Каменной Курице. Но сделать так, чтобы молока было больше, он способа не видел.

А вот с книжкой её постигла неудача. В Тавантисуйю ничего нельзя было ни продать, ни купить, в лучшем случае обменять по знакомству. Книги были не исключением. Конечно, были библиотеки, и в большом городе было не затруднительно ими пользоваться. Но в Осушенном Болоте библиотека была, разумеется, не очень богатой, зато у Зари, как и у любого жителя Тавантисуйю было право раз в год приобрести себе новую книгу. Увы, на складе ничего из того, чего она хотела, не нашлось. Хромого Медведя давно не переиздавали, посоветовали ехать в Тумбес. Поколебавшись некоторое время, Заря взяла одну книжку, переведённую с английского. Раз этого автора переводил Горный Ветер, значит, скорее всего, там будет что-то стоящее. Тот, правда, переводил стихи, а тут пьесы. Хотя, может, пьесы тоже он, вполне мог. Конечно, свои переводы тот не подписывает собственным именем,