Фантастика 2025-51 - Антон Лагутин

на полке. И будьте благоразумны, – добавил он изменившимся голосом, в котором нежность соединялась с такой холодной злостью, что у меня дыхание перехватило. – Леди Виржиния, что-то не так?

Роджер снова улыбался, светло и беспечно. Я даже не заметила, когда произошла новая перемена, и от этого руки стали неприятно слабыми, а веер – тяжёлым.

– Вам показалось, – ровно сказала я и взмахнула веером. Леди не так легко лишить самообладания, тем более леди из рода Валтер. – Наоборот, вспомнила кое-что приятное. Маркиз Рокпорт тоже питает страсть к восточным благовониям.

– Маркиз Рокпорт? – эхом отозвался Роджер, расставляя последние фигуры на доске. – Слышал о нём, но никогда не встречался прежде. Это ваш родственник?

– Друг моего отца, – повела я веером. – Мой бывший опекун… Мы помолвлены.

– Любопытно. Неудивительно, что его имя прозвучало из ваших уст по-особенному, – непонятно ответил он.

– Маркиз Рокпорт действительно особенный человек.

Абигейл не выдержала и рассмеялась, хоть и несколько принуждённо. Наверное, для неё, знающей о нашей с маркизом размолвке, диалог прозвучал забавный.

Святые Небеса, я сама едва не забыла, что сержусь на дядю Рэйвена, пока разговаривала с Роджером!

Тем временем миссис Шелли вспомнила о веере, разрисованном в бхаратском стиле, и принялась рассказывать его историю. Удивительно, однако выяснилось, что узор на деревянные пластинки перенёс с игровой доски лично мистер Шелли, когда заметил, как супруга интересуется росписью. Воистину талантливый человек был!

Когда мисс Грунинг принесла зажжённые ароматические палочки, леди восхищённо заговорили об изумительной бхаратской культуре. И я тоже мысленно перенеслась далеко отсюда… Нет, не в солнечную страну на океанском берегу, но в старинный особняк, где всегда царит полумрак, а в кабинете на втором этаже частенько решается судьба Аксонии. И – впервые за последние недели – сердце у меня кольнуло тоской.

Я скучала по дяде Рэйвену.

С игрой, к сожалению, вышла заминка. Правила предполагали участие шестерых игроков. Нас же было восемь. Миссис Прюн приготовилась благородно отказаться, хотя явно хорошо знала игру и ждала её, но потом взглянула на меня – и уступила сомнительную честь быть наблюдателем, чем заслужила мою искреннюю благодарность. Слишком о многом напоминали благовония… И слишком о многом я хотела расспросить Роджера, который также благородно отошёл в сторону, позволяя матери занять место у доски. Мы вдвоём присели в стороне, у окна. Сперва наблюдали за ходом игры. Роджер отпускал забавные и ничуть не обидные комментариями, над которыми даже грустная нынче Абигейл наконец начала посмеиваться. А когда леди слишком увлеклись и, кажется, совершенно позабыли о нас, мы завели беседу – об Эллисе, разумеется.

– Удивительный человек! – искренне восхитился Роджер. – Вы ведь слышали о том, что он делает для приюта?

– О, не только слышала, – улыбнулась я. – Глядя на Эллиса, я сама стала опекать приютских детишек.

– И как, святой Кир Эйвонский благодарен вам? – спросил он живо.

Я вспомнила, как едва не утонула в реке из-за покушения – и спаслась только благодаря чуду из тех, о которых впечатлительные старушки любят рассказывать друг другу после воскресной проповеди.

– Полагаю, что да.

Потом я попросила рассказать, как Роджер познакомился с Эллисом. История почти полностью повторяла ту, что прежде поведал сам детектив, и лишь незначительно отличалась в деталях. Однако на протяжении всего монолога меня что-то беспокоило. Не сразу стало ясно, что именно, но внезапная догадка заставила взять веер, чтобы чем-то занять руки и скрыть волнение.

Дар Финолы подсказывал, что Роджер не лгал, но часть истории явно выпала. И касалась она, судя по оговоркам, какой-то беседы между ним и Эллисом, а ещё – приюта, не раз и не два упомянутого вскользь. Вероятно, если бы я задала прямой вопрос, то получила бы столь же недвусмысленный ответ.

Но разумно ли было это делать рядом с посторонними?

Леди Абигейл и леди Клэймор, безусловно, оставались моими преданными подругами. Но именно что моими, а не детектива, а значит, не стоило открывать им слишком многое.

– …Танцевал Эллис, впрочем, недурно. Одно мне непонятно до сих пор: кого изображала его маска? – договорила я фразу и внезапно поймала себя на том, что рассказываю об одном из наших общих с детективом приключений. Причём о таком, о котором следовало бы умолчать – «Дети Красной Земли» и политические игры, право, не лучшая тема для светской беседы.

А всё потому, что Роджер задал несколько легкомысленных вопросов. Сперва о том, как я помогаю приюту, затем – с какими просьбами обращается ко мне Эллис и часто ли он сам оказывает услуги в ответ. С истории о безумном парикмахере, вошедшей уже в анналы высшего света, мы перешли к Финоле Дилейни, чья нескромная биография когда-то промелькнула на страницах едва ли не каждой бромлинской газеты. И вот я уже сама не заметила, как перешла к рассказу о бале на Сошествие – но, к счастью, быстро опомнилась.

Роджер, казалось бы, не заметил заминки:

– Аякаси? Какое странное слово, – нахмурил он брови. – Наверное, что-то никконское.

– Полагаю, что так, – согласилась я легко. – Эллис, если мне не изменяет память, упоминал о чём-то подобном. И, к слову, не могу удержаться от вопроса, хотя и боюсь показаться бестактной, – заговорщически понизила я голос. – Он ведь снова занимается каким-то расследованием в вашем доме? Признаюсь откровенно, меня сюда привело не только желание познакомиться с миссис Шелли, о которой столько рассказывала миссис Прюн, но и любопытство. Мне уже приходилось слышать вашу фамилию на днях…

– Эллис упоминал обо мне? – просиял Роджер и вдруг хитро сощурился: – А вы куда более авантюрная особа, чем я поначалу думал. Прослышали о расследовании и явились сюда, чтобы узнать историю целиком?

«Авантюрная особа» – тяжёлое оскорбление для леди. Видят Небеса, я, вероятно, не всегда веду скромно и тихо, как предписывает этикет, но мне хотелось бы думать о своих поступках как о проявлении смелости, чем-то сродни путешествию леди Милдред. Не как о легкомысленной авантюре, нет!

Виду я, однако, не подала.

– Не могу отрицать, – улыбнулась я. Он непонятливо моргнул, вероятно, чувствуя, что отношение моё немного изменилось, но не понимая, почему. – И была бы очень благодарна, если бы вы немного приоткрыли завесу тайны. Эллис, думаю, иногда нарочно разжигает чужое любопытство, а затем исчезает.

Вероятно, Роджер был гораздо более проницателен, чем другие, но всё же оставался мужчиной. Я, очевидно, вызывала у