Фантастика 2025-68 - Алексей Владимирович Калинин

Все было так отчетливо и живо, точно наяву. Мне привиделся наш Форт со всеми его обитателями. Вот молчаливый Арчил. Он, как обычно, занят стряпней на кухне. Вот Гуччи рассказывает очередной бородатый анекдот Мире. Вот отец Никон. Он внимательно читает требник и что-то выписывает в блокнот. Во дворе вальяжной походкой прогуливается Комендант. Сапог сидит у себя в каморе и точит нож с такой силой, что искры летят в разные стороны. А вот Циклоп на караулке. Он смотрит в прицел энерговинтовки и чему-то загадочно улыбается. Я же сижу в столовке, а напротив меня сидит Ксюха. Вся такая мрачная и отстраненная.

— Ты не представляешь, что сейчас со мной приключилось! — говорю я ей.

И тут замечаю, что лицо Ксюхи начинает деформироваться, словно кто-то разрывает его изнутри. Кожа клочьями слезает с ее тела, а под ней оказывается безликое темное существо, напоминающее ожившую тень.

— А где Ксюха? — спрашиваю я и оглядываюсь по сторонам.

— Очнись, Проныра! — кричит существо незнакомым голосом.

И я очнулся. Я по-прежнему находился в лапах птерозавра. Только теперь он был ранен в шею и стремительно шел на посадку.

Я все еще прибывал в состоянии блаженного спокойствия и поэтому нисколько не испугался. Я посмотрел вниз и мои губы расплылись в улыбке, и я подумал, до чего же прекрасна наша Сиротка с высоты птичьего полета.

В конце концов смертельно раненный симург ослабил хватку и выпустил свою жертву. То есть меня. Слава богу, до земли оставалось совсем ничего. Я приземлился на какой-то куст, который чуток смягчил мое падение, а рядом плюхнулась бездыханная туша крылатой бестии.

Потирая ушибленный зад, я встал на ноги. Голова кружилась, как у пьяного, а ноги были ватными и непослушными. Лицо не покидала глупая улыбка, а мир вокруг казался прекрасным и непостижимо чудесным.

Издали послышался голос Циклопа:

— Проныра! Как дела?

Я повернул голову и увидел его долговязую фигуру. Мутант махал мне рукой с зажатым в ней обрезом. И мне стало ясно кто произвел столь меткий выстрел.

— Отлично! — не переставая улыбаться, ответил я и показал ему кулак с поднятым вверх большим пальцем.

— Так держать! — отозвался Циклоп.

В тот же миг сверху на мутанта спикировал симург. Птерозавр схватил его и унес в неизвестном направлении.

Я узнал ту тварь, что схватила моего лучшего друга. Судя по белой отметине на шее, это был вожак.

Но случившееся никак не повлияло на мое настроение. В голове наблюдалась приятная пустота, все вокруг играло яркими красками, хотелось жить, радоваться и любить. В то же время я отчетливо понимал, что с моим другом случилось непоправимое, но никак не мог заставить себя грустить.

Но эйфория продлилась недолго. В моей черепушке вдруг что-то щелкнуло, словно сработал какой-то невидимый тумблер, после чего меня обуяла дикая, необъяснимая истерика.

Эту часть я слабо помню. В мозгу всплывают только редкие обрывки воспоминаний. Вот я ору. Плачу. Снова ору. Плачу. Ору. Потом вижу отца Никона. Он успокаивает меня. Я слышу чьи-то голоса. В ушах звенит. В глазах мельтешение. Я словно кручусь на шумной карусели. А потом «Щелк!» — снова срабатывает невидимый тумблер, я вижу черный экран и отключаюсь.

XIX. Волчок – серый бочок

Первыми словами, что я услышал после того, как пришел в себя, были: «Легок на помине!». Их произнесла Профи.

Я открыл глаза и увидел ее лицо, обрамленное дредами. Она протянула мне фляжку с водой:

— Пей, но не увлекайся, это последняя водичка.

Я промочил горло и отдал ей фляжку.

Чувствовал я себя препогано. Все тело ныло тупой болью, а сильней всего болели плечи, исполосованные когтями симурга, и почему-то нижняя челюсть.

Я осмотрелся. Мы находились в темной пещере, пронизанной запахом сырости. Источниками света служили два фосфорных фонарика: один был у Профи, другой — у Фиделя.

В пещере было неуютно и страшно. Кругом мерещились какие-то движения и зловещие звуки. Отовсюду дуло.

Профи помогла мне встать на ноги. Я выпрямился и словил нехилый вертолет.

— Где это мы? — спросил я.

— В пещере.

— Что еще за пещера такая?

— Обыкновенная пещера. Нас сюда Фидель привел.

— Я здесь бывал раньше, до того, как эту местность облюбовали симурги, — подтвердил старьевщик.

— Кстати, где они?

— Улетели.

— Это хорошо, что улетели.

Затем мне резко поплохело. Пошла кругом голова, учащенно забилось сердце, началась одышка. Я оперся рукой о стену и стал жадно хватать ртом воздух. Тут же к горлу подступила тошнота и я не стал сдерживаться.

Когда мутить перестало, я взял в легкие побольше воздуха и спросил:

— Что со мной вообще приключилось? А то помню все какими-то кусками.

Из-за спины Профи выглянула Мира и пояснила:

— Ты отравился зоотоксионом.

— Что это еще за токсин такой?

— Животный яд, который содержится в когтях взрослых птерозавров. В зависимости от дозы яд вызывает у жертвы состояние эйфории, галлюцинации, а иногда паралич.

— Ух ты! А что из перечисленного случилось со мной?

— Все, — отец Никон вынырнул из темноты, как какой-то упырь из фильмов ужасов. Одежда капеллана была изорвана, а тело покрывали ожоги и царапины. Штанина на его правой ноге была отрезана, а сверху наложена повязка, в которой угадывалась куфия Профи. Он опирался на длинную палку, которая служила ему костылем.

— Эко вас вштырило, сын мой! Эко вштырило! — запричитал капеллан и коротко рассказал о том, какие фортеля я выкидывал накануне.

С его слов, поначалу я просто стоял столбом, гыгыкал и пускал слюни умиления. Но потом со мной случилась истерика. Я смеялся, плакал, кидался на людей. После у меня начались страшные судороги, и я вырубился. И когда все уже решили, что мне конец, я резко вскочил на ноги и принялся выписывать круги по местности. Фидель и Мира тщетно пытались меня урезонить, но все было без толку. Так что пришлось действовать проверенным способом. Сказав это, священник погладил свой увесистый кулак.

— Кажется, это входит у вас в привычку, отче, — заметил я, имея в виду недавний случай в Цирке, когда капеллан привел меня в чувство подобным образом.

— Но это еще не все... — продолжил отец Никон.

— Не все?

— Да. Было еще кое-что.

И он поведал о том, что было дальше.

Какое-то время я