"Фантастика 2025-70". Компиляция. Книги 1-31 - Алексей Калинин

Традиция наказывать неверную жену почти что везде изжила себя, а вот тут поди же ты… Жива до сих пор. В других местах прощают или же разводятся, но вот в Ухматово ещё практикуется подобное дикое наказание.

И никто мужика не осудит, поскольку так заведено. Но! Ему, на беду, повстречался дотошный ведьмак, который не очень любит, когда обижают женщин. Даже в таких ситуациях.

А если у меня в голове правильно складывается пазл, то и сделано это вовсе не из-за измены женской, а из-за того, что мужчина положил глаз на другую. А как освободиться от опостылевшей жены? Только обвинить её в измене. И сам чист, и жена… вряд ли выживет после подобного, а если и выживет, то что сможет сказать поперёк мужского слова?

— Получается, что Михаил застукал их вдвоём и ему моча в голову ударила? А вы спрашивали у Любавы про то, почему она это сделала? Или у Серёги спросили? И вообще — была ли измена? — спросил я нахмурясь.

— Барин, вы это… говорите, да не заговаривайтесь. Все люди видели, как они вместе из лавки шли, а после зашли внутрь избы, да ещё минут десять не выходили. А уж я ненароком с поля вернулся… Ух, что я там увидел! Аж на душе муторно! Не заслужил я подобного предательства! Ух, змея подколодная! — Михаил в сердцах ударил Любаву кнутом.

Раздался резкий свист, а потом женщина вздрогнула всем телом. Я двинулся вперёд и закрыл её телом от возможных ударов. Зло взглянул на Михаила:

— А давай-ка мы Серёгу посмотрим? Узнаем, что да как?

Люди недоумённо уставились на меня. То есть как это — посмотреть на мертвеца? Зачем? Всем же известно, что мертвецы не рассказывают сказки.

— В своём ли ты уме, барин? — хмыкнул Мишка, чуть побледнев. — Это зачем же ты собрался на трупака пялиться?

— Чопля, залезь в мою походную сумку, там увидишь полупустой пузырёк с голубоватой жидкостью. Принеси-ка мне её, — скомандовал я, глядя на свою верную помощницу. — Давай-давай, потом всё выскажешь.

Да, пусть слетает, немного остынет. Того и гляди — лопнет, как надуваемый шарик. Забрызгает кого ещё ненароком…

Зелье для допроса мертвяка у меня ещё с Гришки Карамышева немного осталось. Не всё извёл на молодого поганца, чуточку осталось. Если покойник представился недавно, то должно хватить.

Чопля хотела было ответить, но сдержалась. Недаром ей в дороге объяснили, что собачиться с господином можно с глазу на глаз, а при людях не сметь. Иначе авторитет хозяйский порушится, а от этого и самой Чопле придётся несладко.

— Чего вы удумали, барин? — спросил с опаской староста.

— Сергея осмотреть, может, узнаю — как было дело. В фильмах видел, что виновный при трупе всегда нервничает. Глядишь, и признается в чём непотребном. Что-то мне кажется, что дело тут нечисто, — ответил я честно. — В детектива сыграть хочу, уважите барина?

— А ты с чего взял, барин, что я виновен? — тут же набычился Михаил. — Или на меня напраслину хочешь навести? Так я не посмотрю…

— Мишка, а ну, остынь! — прикрикнул на него староста. — Если в острог не хочешь загреметь, то позволь барину делать то, что он хочет.

Ну что же, староста был на моей стороне, а это уже что-то. Мои девки пока притихли. Они ждали, что произойдёт дальше. В это время на машине подтянулись и Боротор с сыном. Глядя на то, как за моей спиной встают две мощные машины для начистки морды, Михаил чуть посбавил пыл.

— Мишаня, это молодой барин развлекаться изволит, — погладила мужика по руке чернобровая красавица. — Видишь, хочет дело раскрыть, а дела-то и нет никакого. Всё по покону, всё по справедливости…

— Тогда тем более вам нечего опасаться, — хмыкнул я и повернулся к багажнику. — Ну, чего там?

Чопля с минуту рылась в багажнике, пока на помощь ей не пришла Марина. Вместе они выудили нужный пузырёк. В это время Любава в изнеможении опустилась на дорогу. Её покрытые пыльной коростой колени показывали, что падала она уже не раз. Села голыми ягодицами на осколки кирпичей, которыми засыпали проём лужи, но даже не ойкнула.

— Ну что же, показывайте, где лежит безвременно усопший, — сказал я старосте, а сам кивнул на севшую Любаву. — Тисвиса, займись ею.

— Сделаю, Эдгарт Николаевич, — кивнула гоблинша и обратилась к Боротору. — Захвати с заднего сиденья куртку, накрыть бедолагу нужно.

Тот молча кивнул в ответ и без слов вытащил куртку из нашей машины. Протянул гоблинше. Та накрыла Любаву, вытащила из-за пояса небольшой кинжал и резво обрезала верёвку на кистях.

— Это чаво? Это с какого? — завопил Михаил. — Это моя жена! Это я должон её наказывать! Другим лезть неча! Мужики, да вы чаво? Покон же рушат, а вы бороды средь зубов зажали!

— Не вопи, Мишка, — сказал староста. — Раз так боярин велел, знать, так нужно. Если ничего не разузнается, то опять запряжёшь свою супружницу. Правда же, Эдгарт Николаевич?

— Правда. Вот посмотрим на мертвеца, и если ничего не разузнаю, то преграды чинить вам не буду.

Пришлось согласиться. Можно было воспротивиться, сказать, что я начальник и всё такое… но начинать знакомство с деревней наплевательским отношениям к традициям не стоило. Если уж традиции переводить в человеческое русло, то лучше делать это постепенно, а не рубить сплеча.

Староста показал дом, ничем не выделяющийся на вид. Такой был у многих в деревне, справный, с неплохим забором и недавно покрашенными наличниками на окнах. В дом, кроме меня, пошли староста, Михаил, Боротор и ещё один мужчина из деревенских.

Такой толпой мы заполнили горницу, где на кровати лежал избитый до синевы человек. Он был накрыт белой простыней, сквозь которую проступали местами темно-алые пятна. Возле кровати сидела на табуретке сгорбленная женщина, которая мелко тряслась и всхлипывала. Из-под цветастого платка выбивались серебристые пряди, которые тоже мелко подрагивали в такт всхлипываниям.

— Теть Матрон, тут до Серёги дело есть, — негромко сказал староста. — Ты бы принесла пока водицы, а то пить сильно хочется…

— А? Бурый? Ты? И этот… — в фокус покрасневших глаз попал Мишка. — Сволочь, как же у тебя ноги не отсохли на этот порог наступать? Как же у тебя…

— Теть Матрон, принеси водицы! — скомандовал староста. — Сколько тебя