Фантастика 2025-62 - Ринат Искандэрович Мусин

«Суда не будет» я рассказал, как троица доблестных милиционеров ворвалась в занятый преступниками дом — с криками и с предупредительной стрельбой в воздух, как и полагалось положительным героям. Троица преступников встретила милиционеров выстрелами из обрезов. Преступники промахнулись. И были наказаны за неповиновение: всех троих милиционеры арестовали.

В реальности же всё случилось иначе. Мы проникли в тот двор тихо, по-кошачьи. С табельными пистолетами наизготовку. Но не выстрелили ни разу. Обнаружили, что преступников убили до нашего появления на острове. Всех троих. Из пистолета Макарова. Эксперты сообщили, что гастролёры умерли рано утром: примерно через час после того, как неизвестный позвонил Женьке Бакаеву.

Именно это обстоятельство тогда нас спасло от обвинений в убийстве подозреваемых. Хотя подозрений в расстреле налётчиков с нас оно полностью не сняло. В рапортах мы все трое едва ли не поминутно описывали, чем занимались в то утро до появления в отделении. Как это часто делали герои моих романов, состоявшие в законспирированном отряде по борьбе с преступностью «Белая стрела».

Ещё тогда мы доказывали начальству, что никаких денег в доме на острове не нашли. Пропажа денег, мне тогда показалось, всех взволновала больше, чем убийство пятерых человек за неполные сутки. О тех деньгах мы писали в рапортах. О них нас расспрашивали сослуживцы (парней из отдела волновало, какую именно сумму мы прикарманили). В пропаже денег меня обвинил Соколовский.

В моём романе сумки с деньгами милиционеры нашли в багажнике автомобиля. Какая там была сумма, они не узнали: не снизошли до подсчёта. Благородные советские милиционеры не присвоили бандитские деньги. Они разожгли из найденной у гастролёров наличности большой костёр — я смаковал в своей книге его описание: в деталях рассказал читателям, как горели те «кровавые» деньги.

* * *

Днём я снова взял в руки Лизину тетрадь. Отыскал в доме карандаш, подправил в «романе» орфографию и пунктуацию. Не без удивления отметил, что при первом прочтении не заметил множество ошибок.

По собственному опыту я знал: обычно подобное случалось, когда читатель увлекался рассказанной ему историей. Я снова от корки до корки прочёл Лизин рассказ. Вновь, как и при первом прочтении, часто улыбался.

Взглянул на слово «КОНЕЦ» на последней странице тетради. Ухмыльнулся и покачал головой. Подумал о том, что новая история у моей племянницы получилась даже лучше, чем её же рассказ о Кощее Бессмертном.

* * *

За три часа до нападения на резиденцию Лёши Соколовского я в очередной раз поднялся на чердак.

Простоял у приоткрытых створок окна почти три четверти часа. По десятому разу рассмотрел все закоулки соседнего двора.

Понаблюдал и за окнами дома. Признаков пребывания в доме людей не обнаружил.

В бинокль я разглядел, что замок на соседских воротах по-прежнему не взломан. Вспомнил, что его (как и дверной замок) в прошлый раз гости из Белгородской области безжалостно раскурочили.

Взглянул на часы.

Вновь упаковал бинокль в футляр.

Подумал, что был прав, когда ещё в прошлой жизни предположил: гастролёры впервые появились на острове уже после вторжения в здание администрации Нижнерыбинского городского рынка.

* * *

Бежевый автомобиль «Москвич-427» подъехал к воротам соседей ровно в шесть часов вечера.

Я дожидался его, стоя у приоткрытого чердачного окна; с биноклем в руках. Видел, как почти одновременно распахнулись три двери автомобиля. Из них появились люди — я в бинокль хорошо разглядел их лица. Вспомнил всех троих. Память даже чётко подсказала, в какой позе и где именно мы нашли их тела в прошлый раз.

Всех троих тогда убили в доме. Двоим выстрелили в грудь: точно в сердце. Третьему сперва продырявили живот. И только потом уже ему пробили пулей сердце. Всем этим гостям из Белгородской области тогда сделали контрольные выстрелы в голову: точно промеж глаз. Восьмой патрон убийца унёс вместе с пистолетом.

Пока все трое были живы; и веселы. Они шумно переговаривались.

Мужчины извлекли из багажника машины большой, похожий на кувалду молоток. Разбили им замок на воротах — проделали они это, не таясь. Двое стазу же устремились к веранде дома. Третий вернулся к машине, уселся за руль и загнал автомобиль во двор. Он поставил «Москвич-427» на то самое место, где мы эту машину в прошлый раз и обнаружили.

Я наблюдал за тем, как явившиеся в соседний двор мужчины достали из салона автомобиля две сумки (тяжёлые, как мне показалось). Они обменялись громкими восклицаниями. Один из мужчин понёс эти сумки к крыльцу дома — в бинокль я разглядел на его лице счастливую улыбку. Двое других задержались около автомобиля.

Они вынули из багажника машины ещё две сумки — даже я на чердаке услышал, как звякнули стеклянные бутылки. «Пиво и водка», — вспомнил я. Рядом с мёртвыми телами мы «тогда» нашли пивные бутылки и пять пустых бутылок из-под водки «Столичная». Эксперты говорили, что в крови всех троих убитых гастролёров обнаружили большое содержание алкоголя.

— Поработали, — пробормотал я. — И тут же отметили это дело. Молодцы, мужики.

Будто в ответ на мои слова мужчины во дворе напротив моего наблюдательного поста громко захохотали.

В тёмных углах чердака зашуршали напуганные человеческим смехом мыши.

Я опустил бинокль и произнёс:

— Гуляйте, мужики. Веселитесь. Жить вам осталось чуть больше одиннадцати часов.

* * *

Я снова приложил к глазам бинокль и снова взглянул на ворота соседнего дома. Сместил взгляд чуть в сторону, посмотрел на калитку. За время моего вечернего почти непрерывного наблюдения в соседский двор никто не входил (после того, как там появились гости из Белгородской области). Хотя я всё ещё надеялся: сообщник белгородских гастролёров всё же появится и покажет мне своё лицо.

Около чердачного окна я стоял, не шевелясь — словно изображал манекен. А вот обосновавшиеся по соседству со мной гастролёры не скрывали своё присутствие. В доме напротив моего наблюдательного поста горел свет, в сгущавшихся сумерках всё ярче светились его окна. Мужчины, не таясь, бродили по двору: то наведывались к своей машине, то ходили в стоявшую около сарая будку-туалет.

Я то и дело слышал их голоса. Хотя ничего интересного так и не подслушал. Всё меньше обращал на обосновавшихся рядом со мной мужчин внимания. Всё больше следил за подступами к входам в их двор. Две сумки денег в прошлой жизни мне казались подходящим мотивом для убийства. Другие мотивы мы тогда и не рассматривали. Разве только предполагали месть со стороны Лёши Соколовского.

Но Соколовский тогда лишь усмехнулся в ответ на это предположение. Он всерьёз потребовал, чтобы