Адмирал: Адмирал. Заморский вояж. Страна рухнувшего солнца - Михаил Александрович Михеев

на него повесили, угрозу представляли два трехтрубных торпедных аппарата, в этом типе вооружения японцы традиционно были сильны. Сопровождали его три дряхлых эсминца еще более затрапезного вида. Очевидно, эти дряхлые во всех смыслах корабли оставили, чтобы создать хотя бы видимость обороны японских вод. Тащить их с собой для Ямомото не было смысла – боевая ценность такого старья весьма сомнительна. Для любого из восьми линейных кораблей надвигающейся на Страну восходящего солнца эскадры все они даже не противники – мишени, и японцы сами это понимали, намереваясь продать свои жизни подороже.

Кто бы ни командовал японцами, он рассудил абсолютно правильно. Ударная эскадра, сравнимая по огневой мощи со всем японским флотом, инвалидной[32] четверке не по зубам. Стасорокамиллиметровые орудия «Тэнрю» неспособны пробить броню советских линкоров. Даже вмятины не везде оставят. Возможности эсминцев еще скромнее. На дистанцию торпедного залпа их не подпустят – расстреляют. А вот транспорты, маячившие позади строя боевых кораблей, выглядели куда более доступной мишенью. Их, конечно, охраняли – идиотов, способных оставлять без защиты набитые солдатами и техникой корабли, к концу череды тяжелых войн не осталось ни в одном флоте. Однако прорваться сквозь жиденький строй крейсеров и эсминцев и разрядить по неповоротливым, густо дымящим гражданским лайбам торпедные аппараты выглядело все же более реальным предприятием, чем героически лезть на линкоры. И японцы рискнули.

Это было даже красиво. Распушив за кормой рвущийся из трех труб хвост жирного дыма, крейсер несся вперед, и взлетающая из-под форштевня вода превращалась в прозрачные «усы», взлетающие заметно выше короткого полубака. Фонтаны брызг на солнце переливались, и казалось, что крейсер идет в центре радуги. Пожалуй, сегодня его механики превзошли сами себя, разогнав корабль куда выше паспортных тридцати трех узлов – недостижимого в обычных условиях барьера. Эсминцы не отставали, и вся их маленькая эскадра выходила в свою последнюю – это было ясно даже неспециалисту – атаку.

Однако прежде, чем вступить в неравный и безнадежный бой с охраной транспортов, японцам следовало пройти мимо линкоров, способных дотянуться до них прямой наводкой. И те, кто командовал этими громадными кораблями, то ли загрубели душами, то ли умели отделять личное отношение от рабочего. Так или иначе, на красоту атаки никто отвлекаться не стал, и орудийные башни, похожие на футуристические кастрюли, начали медленно разворачиваться. Орудия чудовищной длины шевелились, будто живые, ища цель. Этакие гигантские пальцы, в кого ткнет – тот уже не жилец.

Сосредоточенный залп эскадры – штука страшная. В унисон проревели шестьдесят шесть крупнокалиберных орудий. Немного по-разному – тип и калибры советских и итальянских систем отличались – но одинаково страшно. А потом на месте, где только что находились японские корабли, встали похожие на исполинские водяные деревья гейзеры, мгновение спустя слившиеся во что-то единое. Буйство стихий и красок, продолжающееся считанные секунды – и сгинувшее без следа…

Там, где только что находились японские корабли, хищные, стремительные, живые, теперь не было ничего. Они исчезли, будто по волшебству, оставив после себя лишь мусор на воде да огромное радужное пятно от вытекшего мазута. Белли даже с некоторым удивлением посмотрел на результат работы своих артиллеристов и вздохнул:

– Ну вот, с полтысячи человек угробили. Не самых худших, полагаю. Николай Павлович, распорядитесь спустить шлюпки, возможно, кто-то уцелел. И, надо думать, это можно считать ответом на наше щедрое предложение. Курс на Хокадате. Думаю, небольшая бомбардировка в такой ситуации вполне уместна.

Однако доводить до обстрела города и тратить на это дорогущие снаряды не пришлось. Линкоры еще не успели начать разворот, как со стороны порта показался катер, небольшой и юркий, шустро направившийся к эскадре. Бдительно развернулись в его сторону несколько орудий среднего калибра – радиоуправляемые катера со взрывчаткой были даже не вчерашний день, а позапрошлый год, но исключить возможность применения японцами такого оружия было нельзя. Однако обошлось без эксцессов, и уже через несколько минут на палубу «Кронштадта» поднялся человек, назвавшийся губернатором Хокадате.

Забавное он производил впечатление. Белли показалось на миг, что он вернулся в далекое прошлое. Лет этак на тридцать-сорок примерно. Только не настоящее прошлое, а какое-то гротескное, что ли. Японец был одет во фрак, на голове – допотопного вида цилиндр, и все это пронзительно-черного цвета. В сочетании с невысоким ростом и отнюдь не европейскими пропорциями тела[33] это делало его похожим на вставшего на задние лапки жука-переростка. Хотя нет, скорее, палочника. Лишь многолетний опыт помог Белли сдержать смех, а вот кто-то из молодых лейтенантов за его спиной не выдержал и фыркнул. Впрочем, японец не обратил на это внимания – то ли не заметил, то ли счел себя выше подобных мелочей, а скорее всего, просто не рискнул скандалить. Как-никак, это ему приходилось выступать сейчас в роли униженного просителя. Белли японцу даже немного посочувствовал. Но, правда, совсем немного.

По-видимому, человеку во фраке очень хотелось добиться каких-либо преференций, иначе зачем он вначале сообщил, что инициатива атаки на советский флот принадлежит не им и, вообще, гражданские власти изначально были против войны? Однако изворотливая азиатская логика ему не помогла. Белли, человек старой закалки и большого опыта, давил японца, словно бульдозер лягушку. Если вкратце, то его требования сводились к одному: безоговорочная капитуляция или вы все будете уничтожены. Причем немедленно, ждать уже надоело. И такой подход быстро принес плоды.

Уже к вечеру город был занят войсками Роммеля, а на следующий день они, подобно раковой опухоли, начали расползаться по окрестностям. На то, чтобы взять под контроль все мало-мальски важные населенные пункты, ушла неделя. Кое-где, особенно в глубине острова, где снаряды с кораблей не доставали, а авиации сложно было работать из-за густой растительности, японские солдаты оказывали упорное сопротивление и плевать хотели на достигнутые договоренности.

К счастью, у них просто не оказалось оружия, способного противостоять немецким тяжелым танкам, да и обучены они были куда хуже, чем даже части, воюющие на континенте. И все равно, потери были велики. Разъяренные немецкие солдаты тоже не церемонились, и в результате город Саппоро превратился в кучу углей. Это оказало отрезвляющее воздействие, и японские войска начали наконец складывать оружие. Все же дислоцированные на острове части набирались в основном из местных, и жизнь собственных родных простых солдат волновала больше преданности императору. Довольно быстро началась массовая капитуляция, после чего флот вновь двинулся вперед – островов у японцев еще хватало.

Пришедшие почти одновременно, с интервалом в пару часов, сообщения о высадке десантов на островах в северной части Японии, о захвате Пёрл-Харбора и мощном наступлении