Пути Деоруса - Пётр Машьянов

— Капитан, — приветливо улыбнулась Избранница, — вам удалось найти… ах да, вот и он, — закончила королева, оборвав только открывшего рот солдата, глянув ему за спину. Там, пыхтя, поспешал толстый служитель Вортана с неаккуратно собранными в пучок кудрявыми волосами. Вид у него был такой, словно его только разбудили. Приблизившись, монах поклонился и проговорил, тяжело дыша:

— Ваше Величество, прошу прощения…

— Не стоит. И говорите тише: я бы не хотела привлекать внимание к нашей встрече. — Избранница с грустью оглядела Прелата и капитана своей гвардии в их ярких одеждах. — Прошу за мной.

Королева распахнула дверь и вошла внутрь убранной драпировками комнаты, нежно погладив золотую фигурку Адиссы, которую сама когда-то подарила жившей здесь девушке. Прелат проскользнул следом, едва не столкнувшись с монахом. Советник провел пальцами по спине коровы и встал по правую руку от госпожи. Боннар же зашел последним, слегка потрепав фигурку за ухом. Капитан стражи остался за дверью.

— Господа! — Избранница отступила на шаг, чтобы видеть обоих собеседников. — Мне нужна ваша помощь. И прошу оставить этот разговор между нами. — Церковники кивнули в знак согласия, и она продолжила: — В замок сегодня привезли пленника, доставил его человек из Второго Круга Ихариона. — Мужчины удивленно переглянулись. – Я прошу вас рассказать все, что вы знаете о них обоих.

— Дела этого ордена закрыты даже от остальных слуг Ихариона, — первым слово взял слово Прелат, стараясь остаться невозмутимым. — Их судебные процессы не описаны в доступных мне источниках, но их пленник, безусловно, связан с поклонением демонам. — Жрец все же сглотнул.

— Вы желаете что-нибудь добавить? — спросила королева, обратившись к Боннару.

— Ахм… — Он откашлялся. — Насколько мне известно, в основном они следят за… порядком в землях западнее и южнее Тихих холмов.

— Это те земли, что разорил соседний дом? Как же он назывался? — Избранница прикрыла глаза, шевеля губами.

— Соседний дом зовется Виссарин, Ваше Величество. Имя же дома, что был уничтожен, стерто из всех записей, — сказал Боннар.

— Да, конечно же. Вы согласны с Прелатом касательно пленника?

— Безусловно, — монах кивнул. — Серые весьма преданны своему делу.

— Серые? — удивленно спросила королева, а Прелат недовольно вдохнул.

— Прошу прощения, Ваше Величество. — Боннар приложил рукав к вспотевшему лбу. — Так иногда называют братьев Второго Круга.

— Это совершенно не относится… — начал говорить Прелат, но Избранница остановила его взмахом руки.

— И почему же? — она вновь обратилась к Боннару.

— Они обладают некоторыми, хм, силами, которые Ихарион в милости своей дает им для борьбы с врагом. Но их не сравнить с тем, что могут жрецы, именуемые Черными.

— Ахах! — Королева улыбнулась. — Слабее Черных жрецов, но, все же, не Белые, так что ли? — Женщина кивнула в сторону Прелата, чье покрасневшее лицо контрастировало с белизной его одеяния. — Каковы их права и привилегии?

— Я полагаю, здесь почтенный Прелат услужит вам лучше меня, — ответил Боннар.

Избранница перевела взгляд на второго жреца. Тот откашлялся и начал объяснять:

— Со времен хартии о Разделении, благодаря которой лорды вновь стали сами судить на своих владениях, хотя и не без нашей помощи, примат церкви в судебных делах остался только у Второго Круга и только в тех землях, что упомянул брат Боннар.

— То есть у него нет здесь власти?

— Пленник остается его собственностью, но, думаю, вы можете участвовать в разбирательстве. Я подыщу прецедент, но это очень редкий случай.

— Вы сможете участвовать от нашего имени?

— К сожалению, нет, Ваше Величество. Брат Круга сам решает, кто представляет духовенство, и это он сам.

— Нам нужен кто-то компетентный, но при этом мирянин, я правильно вас поняла?

Прелат кивнул и пожал плечами, насколько позволяло одеяние.

— Есть один талантливый юноша, он сейчас в замке, – вновь вступил в разговор служитель Вортана. — Его имя Ганнон.

— Кто он такой? — спросила королева, резко повернув голову и устремив взгляд на Боннара.

— Асессор Вашего Величества, — ответил монах, немного напуганный тоном вопроса.

— Асессор, по-вашему, сгодится для такой работы? — Прелат сложил руки на груди и покачал головой.

— Он был воспитанником приюта, Ваше Величество, — продолжил Боннар, не глядя на Прелата. — Один из самых талантливых ребят.

— Что еще вы о нем знаете? — вопрос Избранницы прозвучал неожиданно резко.

— Он начитан и любознателен. — Монах немного помедлил. — Юноша хорошо справляется с тем, за что берется… если уж решился. Право же, больше ничего не могу прибавить, простите.

Прелат смотрел на толстого монаха с легким презрением. Королева же в два быстрых шага приблизилась к Боннару и тепло улыбнулась. Она взяла пухлые пальцы жреца в свои, отчего тот вздрогнул, и проговорила:

— Вы хорошо разбираетесь в людях, брат Боннар. Теперь я его вспомнила, и у меня сложилось такое же впечатление об этом молодом человеке. Решено.

Глаза Боннара удивленно округлились, но через пару мгновений он успокоился и кивнул. Глядя на него, Избранница позволила себе короткий смешок. Быстро повернувшись, она обратилась к Прелату:

— А как продвигается то дело, о котором мы говорили в последний раз?

— Я… Ваше Величество, — Прелат был застигнут врасплох, — я все еще ищу соответствующий стих или прецедент. Как раз вчера мне принесли новые книги, с тех пор я без устали трудился. — Королева слушала его и кивала с легкой улыбкой. — Богохульства и оскорбления знати – это частые грехи, но, учитывая высочайший уровень запроса, — он поклонился, — я хочу исключить любые сомнения…

Речь советника прервал Боннар, не сдержавший смешка. Прелат вспыхнул и уставился на монаха, взгляд Избранницы также осуждал непочтительность, но было в нем и любопытство.

— Вы желаете что-то добавить? — строго спросила она Боннара.

— Как можно добавить что-то, не зная сути дела? Высочайшие запросы рассматривают только… — попытался было вмешаться советник.

— Помилуйте, Прелат, вам нужно тщательнее подбирать слуг или решать такие запросы быстрее, — осмелился заметить Боннар. — Весь замок знает об этом деле, и, должно быть, ваши покои уже доверху набиты книгами.

— Прошу ученых мужей простить меня, — прервала