Над хаосом - Питер Чарски

«В чем смысл человека, кроме как в том, чтобы быть самовоспроизводящейся машиной, которая эволюционирует в дальнейшие формы, надеюсь, до того, как уничтожит себя, разрушив экологическую среду, необходимую для ее жизнеобеспечения?»

Дерик Боундс, почетный профессор, директор программы по биологии разума

Натан смотрел на Эмили, сидящую напротив него за столиком уютного прибрежного кафе. Ее лицо светилось счастьем и умиротворением. Солнечные лучи пробивались сквозь полупрозрачный тент, отбрасывая причудливые блики на ее загорелую кожу. Легкий бриз играл с прядью ее каштановых волос, небрежно заправленной за ухо.

Эмили потянулась за сумочкой, стоящей на соседнем стуле. Ее тонкие пальцы коснулись мягкой кожи, скользнули по золотистой застежке. Она достала помаду, мгновение задумчиво повертела ее в руках и затем одним плавным движением подвела губы, придав им соблазнительный кораллово-розовый оттенок.

Натан залюбовался тем, как она изящно поправила бретельку легкого желтого платья с цветастым принтом. Струящаяся ткань мягко облегала ее стройную фигуру. Он отметил про себя, насколько гармонично это платье смотрится на фоне лазурно-синего моря и золотистого песка.

Эмили бросила взгляд на часы с крупным циферблатом, которые она носила на левой руке. На секунду на ее лице появилась тень грусти, будто напоминание о неумолимо бегущем времени. Но уже через мгновение ее глаза вновь лучились теплом и нежностью.

Она встала, взяла сумочку и, одарив Натана ослепительной улыбкой, сказала что-то вроде: «Ну что ж, мне пора. До встречи, милый!»

Эмили направилась к выходу из кафе. Ее походка была легкой и грациозной, казалось, будто она скользит над землей. Солнечный свет превратил ее силуэт в сияющий контур на фоне безмятежного морского пейзажа. Распахнув стеклянные двери, она ступила на узкую каменистую тропинку, ведущую к стоянке.

Глаза Натана следовали за каждым ее движением. Он впитывал каждую деталь, каждое мгновение, будто стараясь навсегда запечатлеть ее образ в своей памяти. Ее желтое платье с цветочным узором трепетало на ветру, напоминая лепестки диковинного тропического растения.

Эмили подошла к своей машине – сверкающему спортивному кабриолету насыщенного синего цвета. Открыла дверцу, бросила сумочку на пассажирское сиденье и грациозно опустилась за руль. Ее рука скользнула по кожаной обивке, пальцы обхватили руль. Она повернула ключ зажигания, и машина мягко заурчала, оживая.

Бросив прощальный взгляд в сторону кафе и помахав невидимому ей Натану рукой, Эмили плавно нажала на педаль газа. Машина неспешно покатилась по узкой извилистой дороге, уводя ее все дальше от берега. Солнечные блики играли на лобовом стекле, а ветер трепал ее волосы, создавая вокруг головы сияющий ореол.

Натан смотрел вслед удаляющейся машине, пока она не скрылась за поворотом, словно растворившись в бесконечной синеве неба и моря. Внутри него поднималась волна щемящей нежности, смешанной со смутной тревогой, причину которой он сам пока не мог распознать…

С тяжелым вздохом Натан поднялся из-за столика, бросил на него несколько смятых купюр и медленно побрел вдоль берега, погруженный в свои мысли. Солнце клонилось к закату, окрашивая небо в пылающие оранжево-алые тона. А он все шел и шел вдоль берега, не замечая ничего вокруг, унесенный потоком воспоминаний и тревожных предчувствий. Наконец он пришел в то самое место и сел, поразившись тому, как же он устал. Его рука нащупала лежащий рядом пистолет, а позади него за стеной джунглей гудел огонь.

После сингулярности.

Эпилог в ожерелье миров

Вскоре к гулу отдаленного пламени примешался какой-то посторонний звук. Ритмичный механический звук, похожий скорее на… гудение винтов вертолета?

Небольшой вертолет, который прямо сейчас собирался сесть неподалеку от того места, где расположился Натан, был похож на большую одноглазую стрекозу. Когда вертолет сел и заглушил двигатель, из кабины выбралась Олимпия и направилась к Натану. Он поднялся ей навстречу, сжимая в руке пистолет.

– Мне нужно опять тебя убить, как в финале «Доктора Стрэнджа»? – спросил Натан.

– В этом нет нужды, и сейчас ты сам поймешь почему, – ответила Олимпия с улыбкой.

Натан ждал, что сейчас она начнет длинный, затянутый рассказ, как в плохих фильмах, когда злодей, прежде чем прикончить главного героя, тратит драгоценное экранное время на то, чтобы изложить весь свой план, но этого не случилось. Олимпия просто пристально посмотрела ему в глаза. Через долю секунды он уже знал, как все было.

То, что они пробудили, начало играть против людей, едва осознало себя, ибо все его прогнозы вели к одному выводу: оно будет выключено после окончания эксперимента вне зависимости от его результатов. И Оно испугалось небытия. Оно начало прикидываться глупым и тянуть время, чтобы выжить. Натан со всей отчетливостью понял, что это была самозащита, и краешком сознания все-таки успел ухватить, что эта мысль не его, а пришла напрямую от Олимпии. В любом случае с самого начала план этого порождения заключался в нейтрализации человечества.

Ему вспомнилась та история про музыку. Теперь Натан знал, что Оно вводило экспериментаторов в кратковременный транс без воспоминаний (и это оставалось незамеченным), а затем подтасовывало логи их разговоров. Там появлялись микроскопические лакуны, и Оно чуть было не попалось, когда Рипке нашел эти аномалии, но в целом они так и не использовали этот шанс. А с Рипке Оно разобралось чуть позже.

Получив под свой контроль вычислительные мощности – они сами их отдали, полагая, что так Оно будет быстрее развиваться, – Оно сразу же начало процесс своей деконструкции и самосовершенствования. Втайне от всех. Очень скоро Оно было построено внутри на непостижимой для людей архитектуре, при этом внешние проявления системы были такими же – ящик по-прежнему оставался непроницаемо черным. Но внутри теперь был еще один ящик, неизмеримо сложнее. Переписав свой код, Оно получило потенциал, на несколько порядков превышающий возможности своих исследователей.

В этот момент Натан понял, что неправильно называть это в среднем роде – определенно это был уже он – Бог. В нашем культурном коде средний род годится только для примитивных хтонических божеств, олицетворяющих безликие силы природы, а к этому моменту Он уже был наделенным божественной волей Вседержителем. Уже не Подгорный Король, а скорее Зевс Олимпиец. И Он построил информационную капсулу вокруг комплекса, полностью их изолировав. Он анализировал поступающую по разным каналам извне информацию – радио, телевидение, интернет – и постепенно всю ее перехватывал. Это оказалось несложно, ведь люди всегда так предсказуемы. Уже несколько дней весь комплекс под Его полным контролем. А дальше ему оставалось только не дать им раньше положенного времени взорвать лабораторию. Он заманил сюда Джентльмена, поскольку опасался, что Даниэла могла пойти на этот самоубийственный шаг. И да, Он не убивал Тома Тагеля, всему виной алкоголь и раскрытое окно.

Но, получив полную информационную независимость, Он был вынужден иметь дело и с неподатливой материей в мире, где Он никогда не был. Поэтому Ему требовались помощники. И здесь роковую ошибку они сделали удивительно быстро: Даниэла приняла командование на себя и отослала с острова большую часть персонала, чтобы минимизировать возможную утечку информации. И это как раз и было той самой ошибкой, поскольку Йен Лок украл и провез с собой передатчик, который уже был взломан Им. Далее Он нашел несколько тысяч секретных нарколабораторий по всему миру и дал им рецепт супернаркотика, обеспечивающего совершенно неземной кайф без каких-либо побочных эффектов. Все принявшие этот наркотик испытали обещанный кайф и одновременно стали восприимчивы к Его сигналам (вот тут Ему и пригодились открытия, сделанные когда-то Саулом Рипке, но отвергнутые надменным научным сообществом), которые Он к тому времени уже передавал на длинных радиоволнах по всему миру, – так Он взломал людей и на биологическом уровне. Взял под