Имперский вор. Том 1 - Дмитрий Ра

Беркутову ужасно хотелось сказать, что именно Шах может делать с Соболевым. Или Соболев – с Шахом. И желательно не раз. Но он пересилил себя и кратко ответил:

– Разберёмся.

Глава 8

Вечером нас выгоняют на плац.

– Вечерняя ра-азрядка! – командует сержант Беляев с ехидной рожей. – Чтоб ночью сны ненужные не снились!

Подтягиваемся, приседаем, отжимаемся. Я выкладываюсь едва не из последних сил. Слабое тело… Погано.

А вот Палей, хоть и тощеват, справляется легко. Это видно, хотя он старательно выдрючивается, демонстрируя слабость и смертельную усталость. Сержант не менее старательно этого не замечает. Степень наглости одного и безразличия второго растёт.

Интересно, кого замкнёт первым?

– Надо отдохнуть, – наконец заявляет Палей и выходит из «планки». Переворачивается на спину, раскидывает руки в стороны.

– Надо так надо, – кивает сержант. – А не устанешь? Отдыхать-то?

– Чё это… – начинает Палей, и вдруг на его лице проступает страх. – Отпусти!

Он орёт, бьётся, изгибается, но почему-то не может подняться.

Плетение гравитации?

Сержант нарочито медленно ковыряется в ухе:

– Оглушил совсем своим визгом…

– Отпусти! А то я!..

– Папочке пожалуешься? – понимающе кивает Беляев. – Смотри не забудь! Князю будет приятно узнать, что всего-то при двух «джи» его наследник не в состоянии подняться с земли. Зато у тебя есть все шансы хорошенько накачать пресс. Что уши развесили? – это уже нам. – Быстро поднялись – и пять кругов вокруг плаца! Горчаков, куда пялишься, хочешь рядом прилечь?!

Уже уходя за нашей нестройной толпой с плаца, сержант словно о чём-то вспоминает. Останавливается и говорит:

– Эй, Палей! Захочешь в клозет – кричи. Только громче. Что-то у меня сегодня со слухом проблемы…

– Как ты нормативы-то сдал? – вполголоса спрашивает меня Егор.

– Старался, – вздыхаю я. – Все мышцы потянул…

– Точно хорошая протекция, – говорит в небо Бородин.

Вот же… Токсин! Так и буду его называть, он вроде не против.

Но он тут же хлопает меня по плечу:

– Да ничего, к августу уже полегче тебе будет.

Надеюсь.

* * *

Ночь в казарме на тридцать коек – то ещё удовольствие. Давно со мной такого не случалось. Командирский шатёр – да. Но…

Хатуровы… Прокачка каналов… Бурный секс… Наглые маги на дороге… Мой боевой транс… Физнагрузка… Вырубаюсь махом.

И быстро просыпаюсь непонятно отчего. С минуту лежу, вслушиваясь в ощущения. Что случилось? Опять парни лишнего намахнули и бузят у костра? Последователи Дориана упёрли у адептов Гамены очередную золотую статую? Или…

Пятая сиська Теи! Подпрыгиваю на пружинной кровати.

Вспоминаю, что теперь низшие божки – ни разу не моя проблема. А вот ледяной родничок, упорно бьющий мне прямо в зад, – как бы да.

Что за хрень?

Оглядываю пацанов и вспоминаю: княжонок Палей! Мстительная белобрысая рожа. Нет чтобы в рукопашке определиться, так он магическую подлянку устроил. Маг воды по списку Матвея именно он.

Мало, сука, провалялся на плацу под двумя «джи»?

Тихо стекаю на пол, сажусь, прислонившись спиной к тумбочке.

Судя по тому, насколько в этом мире тухло с силой источников, родник иссякнет сам. Как только Палей выдохнется. А выдохнется он очень скоро – это по насквозь промокшему матрасу видно. Минут через двадцать.

Привычное обращение к источнику… Плетение… Пауки? Да, лучше всего они. Мелкие – чем меньше, тем больше их будет. И-и-и-и-и…

По-бе-жа-ли!

Парень, сейчас ты удивишься.

Через полминуты притворяющийся спящим княжонок начинает ворочаться. Ещё через минуту раздаются звонкие хлопки и тихий мат. А то! Два десятка пауков меньше рисового зерна кого угодно доведут. Если будут беспрерывно по морде топтаться.

Да, и хлопать по ним лапами совершенно бесполезно!

Потягиваюсь и складываю руки на груди. Ничего, пацан. Сейчас проверим, у кого магия магичнее. Судя по подкрадывающейся тошноте, я продержусь часа два. А ты?

Устроившись удобнее, начинаю работать с источником. Если спать мне опять не светит, самое время потренироваться. От двери по полу тянет прохладой, наглый пацан на своей койке вертится и чешется… чудный фон для медитации.

Родник наконец перестаёт журчать.

Чтобы не промокнуть, вынужденно отодвигаюсь к тумбочке Токсина. Нет, Палей, от меня ты двадцатью минутами не отделаешься! Даже если мне придётся заблевать тут весь пол, чесаться тебе ещё долго.

* * *

Утром подскакиваю даже раньше, чем в казарму влетает сержант Беляев. Бодрый настолько, будто всю ночь в фонтане жизни отмокал. Хотя вряд ли в этом мире такие имеются.

Поднимаюсь с пола, потягиваюсь и с удивлением понимаю, что чувствую себя прекрасно. Отличная штука – молодость!

За ночь лужи на полу высохли. А вот с кровати продолжается редкая капель. Зато на рожу Палея приятно посмотреть. Магический откат плюс бессонница – чудный тандем. А если у парня не сработает понималка – впереди ночей много. А я сейчас злой.

* * *

До завтрака Беляев гоняет нас по плацу.

И-и-и… Ноги на ширине плеч, вращения, повороты туловища, приседания и прыжки. Потом подтягиваемся (дотянул до десяти раз – неслыханная крутизна!). Потом отжимания и «планка».

– Раз… Два… – считает секунды сержант. – Сорок…

Практически все мои будущие сокурсники вполне прилично подготовлены физически. Оно и понятно – слабаков в военное училище не берут.

А вот я пока где-то в низу рейтинга. Выкладываюсь, но до более-менее приличных результатов мне далеко.

На верху – качок Юсупов. Мышцы вот-вот порвут спортивную футболку.

По списку Матвея, его семья занимается финансами. Банк, две верфи, своя флотилия и водные грузовые перевозки.

Представляю, как Колян Юсупов с его простецкой рожей договаривается с банкирами, и начинаю ржать.

И тут же утыкаюсь лицом в асфальт плаца.

– Что смешного, кандидат Каменский? Может, скажете нам, и посмеёмся вместе? – наклоняется ко мне Беляев, продолжая придавливать мою спину берцем.

Клизму Шанкры тебе в морду!

– Ничего смешного, господин сержант! – рапортую по-армейски.

Тот кивает и проходит дальше.

В общей сложности корячимся минут сорок без остановки.

Заканчиваем кроссом на пять кругов. И даже воспоминания о вчерашней армейской стряпне не портят мне настроение, когда Беляев командует душ, а после душа – построение на завтрак.

В душе краем глаза ловлю физиономию Палея. За ночь пацан растерял нарочитую придурковатость и теперь светит натурально злобной мордой. То ли ещё будет, мелкий! Вспоминаю, что у него вдобавок два наряда на кухне. Но опять не сочувствую.

* * *

Постояв у раздачи, в столовке садимся уже привычно вдвоём с Егором Ильиным. Стол – самый дальний, в пыльном углу. Токсин отчего-то всё ещё топчется с подносом. Выискивая его в толпе будущих курсантов, понимаю почему.

Неуспокоившийся Макс