Песнь Надежд - Михаил Злобин

Сначала абиссалийка приняла нас за обычных мародёров, которые пришли на пожарище в надежде обнаружить недограбленные ценности. Затем подумала, что мы охотники за головами, рыщущие вокруг поместья Адамастро в поисках следов его хозяина. Но стоило ей только узреть мою украшенную позолоченным орнаментом маску, как всё встало для неё на свои места.

— Прости, Риз-з, я подвела тебя, — повинилась нелюдь, опустив алые глаза в пол. — Велайда так и не наш-шла, да ещё и твою родственницу подвергла опас-сности.

— Глупости, Насшафа. Ты спасла Илисию от пыток. А то что она сейчас у Мрачного… как там его?

— Грегор, — подсказала собеседница.

— Ага, именно. В общем, он сам не обрадуется проблемам, которые себе нажил. Эй, Гимран, сколько там до заката?

— Примерно две доли! — крикнул мне из другого угла обеденного зала магистр.

— Возьми пять-шесть особо злых братьев и готовьтесь к выходу. Ночью нас ждёт небольшое развлечение.

— Вас понял, экселенс, — хищно улыбнулся озарённый и отправился выполнять поручение.

— Сначала вытащим Илисию, а потом займёмся поисками Велайда, — пояснил я для Насшафы.

Та несколько заторможено кивнула, а затем обхватила руками свои плечи, будто замёрзла. Совсем человеческий жест, не свойственный абиссалийке. Я сразу насторожился и ещё раз окинул альбиноску взглядом. Оч-чень внимательным. С ног и до самой снежно-белой макушки. Кажется, в прозвучавшем рассказе отсутствовал один маленький кусочек пазла. Совсем незначительный, но всё же…

— Иди сюда, — позвал я Насшафу призывно распахивая объятия.

Она не стала мешкать и пересела ко мне на лавку, прижавшись щекой к моей груди. Ну точно нашкодивший щенок. И я, похоже, догадываюсь, что гнетёт белокожую демоницу.

— Это мой брат носил тебе цветы под землю? — полуутвердительно спросил я.

Абиссалийка дёрнулась и попыталась отстраниться, но я удержал её. Целых несколько секунд она не желала сдаваться, сидя в напряжении. Но стоило мне только провести ладонью по гладким белым волосам, как моя собеседница сдалась.

— Ты не з-злиться на меня, Риз-з? — от волнения у альбиноски аж прорезался акцент, которого я давно у неё не слышал.

— Вовсе нет. Почему я должен на тебя злиться за это?

— У вас-с, людей, всё устроено оч-чень с-странно. Я не вс-сегда понимать ваш обыч-чай… Я думать, что ты делать меня с-своей…

— Тс-с, Насшафа, не нервничай. Сделай глубокий вдох. Молодец. А теперь выдохни. Можешь быть со мной откровенна. Ты ведь понимаешь, что преподнесение цветов в нашем обществе считается проявлением симпатии? Просто скажи, Велайд ухаживал за тобой?

— Я же говорить, ваш обычай оч-чень странна! Мне не быть извес-стно, ш-што это означ-чать! Я уз-знать потом, позж-же! — затараторила абиссалийка, ужасно коверкая слова.

— Да успокоишься ты или нет? — рассердился я, формируя плетение «Божественного перста».

Белокожая забавно икнула и прямо-таки растеклась в моих объятиях. Зрачки её алых глаз, сузившиеся из-за обилия света до размера маленьких точек, вдруг расширились, а дыхание выровнялось. Ну вот, совсем другое дело…

— Велайд был добр ко мне, — уже абсолютно нормально изрекла Насшафа. — Он единственный не ш-шарахался от меня, словно от ч-чудовища. Мне нравилос-сь принимать от него знаки внимания. Я поч-чуяла в нём… как это называется у вас-с?

— Родственную душу? — наобум предположил я.

— Да-да! Очень крас-сиво звучит. Наверное, родс-ственную душу. Он спускался ко мне каждый день, даже когда зажила нога, и подолгу рассказывал ис-стории из ваш-шего детства.

— Но ты объяснила ему, что кьерр и человек не совместимы, как день и ночь, и никакая сила не благословит их союз на продолжение рода?

— Раз-зумеется! Я с-сказала об этом сразу, — почти обиженно отозвалась альбиноска.

— Это хорошо… это правильно. Теперь мне бы еще с братцем поговорить, дабы убедиться, что он отдаёт отчёт своим поступкам, — хмыкнул я.

Насшафа отстранилась и заглянула в мои глаза. Словно бы пыталась понять не разыгрываю ли я её.

— Так ты не прогонишь меня, Риз? — спросила она.

— Глупостей не говори. Я вообще считаю, что из вас с Велайдом получится красивая пара. Противоестественная, но красивая. Однако если я узнаю, что он не был с тобой искренен и заморочил голову, то никогда больше к тебе его не подпущу. Таково моё слово.

— Спасибо, Риз-з… — абиссалийка снова устроилась на моём плече. — Я боялась тебе признатьс-ся. Но не волнуйс-ся, Велайд не такой. Я знаю.

Грустно усмехнувшись, я покрепче обнял Насшафу и положил подбородок ей на макушку. Ну что за странные у нас с ней отношения? Я уже давно перестал понимать, кто мы друг для друга. Вон и остальные Безликие удивлённо поглядывают на нас. Наверняка изо всех сил напрягают извилины, пытаясь понять, что связывает меня и дочь жестоких пустошей. Но я и сам не знал ответа. Единственное, что я мог сказать уверенно — белокожая демоница стала для меня кем-то важным. Просто в человеческом языке не существовало слова, способного описать нашу ненормальную связь. Поэтому я искренне желал Насшафе обрести счастье. Хотя бы такое, которое пусть и частично сможет заместить дыру в её сердце, оставшуюся после изгнания из родного улья.

Так мы и сидели с ней в обнимку, притягивая изучающие взгляды магистров, пока ночь не опустилась на землю. Мне было хорошо и спокойно, как ранее бывало только в объятиях Гесперии. Тоже, кстати, ещё одна загадка моей новой жизни. Но солнце опустилось за горизонт, и это значило, что пора встряхнуться. Мягкосердечный и сентиментальный Ризант нор Адамастро, на короткий миг вырвавшийся откуда-то из недр сознания, вернулся обратно в темницу разума. А на смену ему пришел Маэстро. Тот, для кого лить кровь так же естественно, как и дышать.

Глава 10

Грохот и скрип металлических засовов нарушил тревожный сон Велайда. Он вскочил с грубой деревянной койки, застеленной куском засаленной рогожи и с недобрым предчувствием уставился на дверь. За всё время, что он провёл в одиночном заточении, к нему ещё никто не приходил. Если не считать безмолвных стражей в чёрных доспехах, которые приносили кусок хлеба с миской жидкой похлёбки. Но сейчас, насколько молодой аристократ мог судить, время для кормёжки ещё не наступило…

Наконец скрипнули петли и в небольшое узилище заглянул высоченный воин, которому приходилось аж пригибаться, чтобы не задевать верхний косяк.

— Виходит, — коротко распорядился молдегар, потешно коверкая буквы.

Подозрительно