Двойник короля 14 - Артемий Скабер

лицо для тех, кто мог наблюдать. Пусть все думают, что потерял надежду. А внутри был азарт. Вот это постарались ради меня! Все крупные юридические фирмы напугали в столице. Столько денег и сил потрачено, и это очень польстило внутреннему хомяку. Значит, меня оценили и боятся. Но в любом случае нужен представитель, а то что это за суд будет?

Вышел из «Танков и Ко». В здании была арка, а там — куча объявлений на стене, доска частных услуг. Пробежался глазами по листкам. Массаж, уроки музыки, продажа мебели… И вот:

«Защитим ваши честь и права! Сделаем всё и даже больше, чтобы вы выиграли. Нас не купить и не запугать! Адвокат Сюсюкин. Офис находится дальше, чуть левее и вниз»

Какие громкие слова. Я ещё раз прочитал сообщение. Уверенности хоть отбавляй, но почему тогда контора чёрт пойми где? Отличная инструкция: дальше, чуть левее и вниз.

Направился через проход. Уже думал отказаться от идеи с адвокатом — сам смог бы себя представить. Но смущало то, что на время суда меня запрут и связь с миром будет возможна только через представителя. Поэтому он мне и нужен.

Чем дальше шёл, тем интереснее открывалась для меня столица. В этом проходе начало пахнуть мочой. Появились грязные стены, исписанные непечатными словами. Штукатурка осыпалась, обнажая кирпичную кладку.

Контраст разительный. Буквально сто метров назад — мрамор, позолота, швейцары в ливреях. Здесь — вонь, грязь, сломанные фонари.

— Эй, фраерок, дай прикурить! — ко мне подошли трое.

Мужики лет тридцати, немытые, в рваной одежде. Один качался на ногах — явно выпивший. Второй держал в руке бутылку. Третий просто пялился с тупой агрессией в глазах.

— Не курю, — ответил коротко и попытался пройти мимо.

— А мы не спрашиваем! — преградил дорогу самый трезвый. — Денежки давай, барчук!

Пришлось успокоить нескольких господ. Первого — лёгким ударом в солнечное сплетение. Он согнулся пополам, задыхаясь. Второго — подножкой. Грохнулся в лужу, забрызгав остальных грязной водой. Третий попытался ударить бутылкой, но получил щелчком по лбу. Отключился мгновенно.

Я аккуратно расположил их около стены в позе «отдыхающих пьяниц» и двинулся дальше. Пусть поспят.

Оказался во дворе. Обычный жилой дом, но какой запущенный: облупившаяся краска, заколоченные окна, мусор в подъездах. Архитектура уже не такая кричащая, как в центре. На стене краской написано «Адвокат Сюсюкин» и стрелка вниз. Под землёй, что ли? А, нет, увидел лестницу — узкие каменные ступеньки, ведущие в подвал.

— От дворцов до подворотен, — усмехнулся. — Столичные контрасты.

Спустился в подвал и постучал в железную дверь. Краска на ней облезла, ручка расшатана. Вокруг витал запах сырости и плесени.

Дверь тут же открыли.

— Ну, твари, вы меня достали! — выпалил мужик. — Я вас научу ссать на другую дверь!

Увидел меня. Открылся рот, и очки чуть не упали с носа.

— З-з-з-здравствуйте! — начал заикаться мужик. — Я-я-я Эдуард Эдикович Сю-сю-сю-кин.

Лет сорока, худой, в мятом костюме. Волосы взъерошены, очки держатся на честном слове. Выглядит, как профессор, который три дня не спал.

— Приветствую, — кивнул я. — Граф Магинский Павел Александрович. Хотел бы поговорить с вами о возможности представлять меня.

— Ко-ко… — снова заикался мужик.

Стресс усиливал речевой дефект. Руки тряслись, пот выступил на лбу.

— Пройдём? — помог ему.

— Да-да, — толкнул Эдуард дверь.

Внутри оказался настоящий подвал. Вот прям каменные стены, влага и плесень в углах. Маленький стол завален бумагами, коробки накрыты брезентом. Единственный источник света — керосиновая лампа.

Мужик тут же бросился к своему рабочему месту и начал стряхивать крошки.

— П-п-прошу! — указал он рукой на табуретку.

Я остался стоять, адвокат — тоже. Бегло осмотрелся вокруг: интерьер впечатлял своей нищетой. Это офис успешного юриста? Или притон для бомжей?

Вкратце рассказал о своей проблеме. Поведал, кто я, кто против меня и какие обвинения. Сюсюкин слушал внимательно, периодически поправлял очки. Потом схватил листок и начал что-то записывать. Достал несколько книг из коробки — толстые тома в потрёпанных переплётах. Пролистал их с удивительной скоростью.

— М-можно ваш договор? — поднял на меня взгляд.

Я передал то, что подписывал со Жмелевским. Адвокат снова начал читать книги и записывать. Почерк у него был мелкий, но чёткий.

— Я со-со-составлю линию защиты. Вы найдите юриста, чтобы он вас представлял, — тяжело говорил мужик. — Тысяча. Вот.

И посмотрел на меня вопросительно.

— Восемьсот… — лицо сжалось в гримасе. — Семьсот?

Торгуется сам с собой? Он что, снижает цену до того, как я отвечу?

Взял его записи, пока мужик пил какие-то капли из пузырька. Брови поползли вверх от прочитанного. Ничего себе! Об этом я не знал. О, ещё и это… Да тут выходит, что я могу раком поставить весь суд и тех, кто решил всё организовать.

Начал задавать вопросы Сюсюкину. Мужику поначалу очень тяжело было говорить. Он потел, волновался. Перед ним земельный граф, герой страны, и уровень суда… Его пугало всё. Но он совершенно не беспокоился за свою жизнь или репутацию. По мере того, как мы говорили, перестал заикаться. Так у всех людей с этим недугом: как только расслабляется, всё в порядке.

Чем больше его слушал, тем сильнее удивлялся. Сюсюкин — нереальный специалист. Он почти наизусть знает всё, о чём говорит. По памяти вспоминал дела десятилетней и тридцатилетней давности.

— Семнадцатый год, дело князя Волконского против казны, — говорил он, не заглядывая в книги. — Обвинение в неуплате налогов. Защита ссылалась на статью сорок третью кодекса о дворянских привилегиях…

И так час подряд. Феноменальная память!

— Простите меня, — выдохнул он, когда мы закончили обсуждение. — Я был лучшим на курсе, лучшим по показателям. Мне пророчили светлое будущее, но призвали в армию. А там… — голос дрожал. — Контузило, и ещё я монстров увидел.

Он проглотил слюну и выпил воды из стакана.

— Начал заикаться, — поморщился мужик. — И теперь я никому не нужен. Не могу выступать в суде, меня не терпят из-за заикания.

— Для меня это не проблема, — улыбнулся я.

— А для других — да, — опустил он голову.

— Есть закон, что вы не можете вести дело? — уточнил.

— Нет. Просто это злит и сбивает остальных.

— Вы мне подходите, — встал с табуретки. — Давайте подпишем бумаги о представительстве, дайте клятву о неразглашении.

— Но я… —