Хранитель миров. Книга 1 - Андрей Вячеславович Шевченко

кровожадности, равнодушии и жестокости, призрачный свет всё равно отзывался на призыв бывшего монаха. Герон терялся в догадках: может, Единый не принял его отставки и продолжает дарить свои силы тому, кто этого не достоин? Почему? Или природа странного света иная, не божественная? Последнее оказалось похожим на правду. Когда архиепископ Одборгский прислал в Григот десяток настоящих боевых клириков, Герон смог воочию увидеть призыв божественных сил. Клирики, выйдя в составе усиленного патруля в Запретный предел, устроили коллективную молитву и разнесли в прах гнездовье сорокапутников. На месте гнездовья осталось раскалённое пятно, долго алевшее во тьме, а Герон тогда крепко задумался.

Его свет не был таким мощным — по сравнению с призывом клириков его призыв напоминал огонёк свечи рядом с огромным костром. Церковные воины всегда, сколько Герон слышал, действовали именно так: вознесение молитвы, в ответ на которую Единый даёт им частичку своей силы. И потом клирики, пропустившие через себя божественную мощь, долго не могут прийти в себя. А Герону не было нужды устраивать долгие моления — он действовал сразу, как только возникала опасность. И после этого не валялся без сил, а вполне мог поработать топором. Или повторить призыв света. Короче говоря, получалось, что Единый не имеет никакого отношения к проявившемуся таланту. А из этого следовал простой вывод: Герон тоже стал владеть магией. Пусть странной и непонятной, но магией.

Бывший монах в расстройстве от подобного открытия даже ушёл из патруля и заперся в своей берлоге, где безвылазно просидел почти две недели. Всё это время он размышлял, пытаясь найти причины, по которым его жизнь так круто изменилась. Ничего, разумеется, в результате длительных самокопаний не обнаружил, зато примирился со своей новой сущностью. Правда, с опаской ожидал, как встретят это известие его друзья. К великому облегчению Герона Гунвальд отнёсся к новости легко — просто хлопнул его по плечу, чуть на свалив наземь, и предложил это дело обмыть. Зато Дилль, Герон был уверен, узнав о перемене статуса бывшего монаха, будет злорадно улыбаться и безостановочно подкалывать друга, отчего у него уже заранее болела голова. Разумеется, Дилль, в очередной раз появившийся по делам в Григоте, повёл себя именно так, как Герон и подозревал. Словно мало было одного насмешника, к Диллю присоединилась и его супруга — та ещё язвительная штучка. Но Герон стоически выдержал град насмешек, после чего друзья успокоились, дали несколько советов по медитации и даже предложили ему перебираться в Тирогис для обучения в Академии. Когда Герон от обучения отказался, Дилль предупредил, что в любом случае известит гроссмейстера о новом маге.

Видимо, обещание выполнил, потому что спустя всего пару дней, после того, как Дилль и Илонна покинули Григот, бывшего монаха вызвал на разговор сам Адельядо. Отказывать второму лицу государства в разговоре Герон, разумеется не стал, послушно пришёл к дежурному магу связи и положил руки на кристалл. Против его ожиданий после рассказов Дилля, как настырен бывает Адельядо, когда хочет добиться желаемого, гроссмейстер ему не угрожал. Просто допытывался про свойства странного света, призываемого Героном, после чего пообещал дать указание магам в Григоте помогать ему в обучении основам магии и отключился.

С тех пор Герон понемногу тренировался в медитации, после которой свет призывался быстрее и мощнее, но никаких особых прорывов не случилось. Герон уже совсем собрался вернуться в патруль, когда произошло событие, повернувшее его жизнь в другое русло. Он проходил мимо Дома Будущего, где жили и воспитывались дети, оставшиеся сиротами. Вампиры, у которых деторождение было вещью редкой, тщательно заботились о каждом ребёнке, поэтому не было ничего удивительного в том, что каждого оставшегося без родителей клан взял на полное обеспечение. Дети разного возраста играли в какую-то активную игру, а отдельно от них сидела маленькая девочка. Вид её был несчастным — может, до сих пор печалилась о погибших родителях, а может, попросту поссорилась с остальными детьми, что не взяли её в общую игру. Герон не удержался и подошёл к ней. Никаких угощений у него с собой не было, и он решил немного отвлечь девочку от грустных мыслей немудрящим представлением: призвал свет и воплотил его над сложенными в лодочку ладонями.

Девчонка, что грустила в одиночестве, слегка повеселела и спросила, как он это делает. Герон, как мог, объяснил. И она, сложив ладони, как это только что он делал, создала над ними крохотный светлячок. Остолбеневший от неожиданности Герон спросил, что она ещё умеет — выяснилось, больше ничего. Дети тут же забросили свою игру и собрались вокруг них. Явно завидуя девчонке, каждый из них попытался сделать свой светляк. Герону казалось, что он уже удивлён сверх всякой меры, но понял, что ошибся, когда ещё у троих из детишек над ладонями загорелось крохотное светлое пятнышко, хорошо видимое в сумрачный день.

Разумеется, Герон тут же отправился в зал Совета и доложил старейшинам о четырёх юных дарованиях — трёх вампирах и девочке — человеке. То есть, от расовой принадлежности обнаруженная Героном магия не зависела. Старики немедленно отправили всех магов, присланных в Григот из Академии, в Дом Будущего, те в тот же день освидетельствовали детей и вынесли вердикт: ни капли магического дара у них не обнаружено. Обескураженный и ничего не понимающий Герон, выслушав насмешливые комментарии от всех, кому было не лень напрячь язык, снова наведался к детям. И снова убедился, что огоньки над их ладонями существуют, а вовсе ему не привиделись. Схватив всех четверых в охапку, он доставил детишек в зал Совета, где и продемонстрировал их умения.

Старейшины были стары, но не глупы. Проверять детей в боевой обстановке никто, разумеется, не решился, попросили Вальдора притащить из очередного патруля неупокоенного зомбака, что гигант и выполнил. Сидящий в прочной клетке зомби рычал и скалился, но тут же пытался забиться в угол, когда дети подносили к прутьям созданные световые шарики. А когда создал свет Герон, зомби вообще едва не рассыпался на запчасти. Маги и боевые клирики, присутствовавшие при этом, только развели руками — одни говорили, что магии ни в детях, ни в Героне нет, вторые утверждали, что Единый ни с кем из пятерых своей силой не делился — уж божественную-то мощь они бы почувствовали. Однако при всём этом от странного света была практическая польза — Герон ранее не раз это доказал в патрулях, да и присутствовавший неподалёку зомби красноречиво опасался светлых шариков.

Коротко посовещавшись, старейшины назначили Герона опекуном этих юных то ли магов, то ли непонятно кого. Им даже