Владыка Нового Мира 2 - Максим Злобин

– Сделай точный запрос, – гоблинша сгребла старую раскладку со стола.

– Уважаемая колода, – подыграл Удальцов, – когда я найду себе девушку? Хорошую чтобы? И чтобы добрую, и ласковую, и сисястенькую по возможности?

– Смотрим…

Шампурелла сосредоточенно перетасовала колоду и начала раскладывать карты. Причём спустя каждую она прерывалась, чтобы подсмотреть значение в книжке-справочнике.

– Сначала твоё прошлое… так… это у нас перевёрнутая колесница. Смотрим: не увенчавшиеся успехом попытки. Было такое?

– Было, – ухмыльнулся Женёк и явно что заинтересовался; как будто бы начинал верить картам.

– Теперь настоящее. Дьявол. Смотрим… Дьявол это у нас страх, зависимость, искушение. М-м-м-м… Может ты боишься, что не сможешь найти себе подходящую девушку? Или что сможешь найти себе девушку вообще?

– Слышь?! Ты давай там не размышляй, а будущее выкладывай!

– Будущее. Хм-м-м-м…

Тут вдруг оба замолчали. Мне тоже стало интересно, и я заглянул Шамурской через плечо. На стол легла карта с изображением красивой молодой девахи верхом на льве.

– Аркан «сила», – объяснила гоблинша.

– А чо сила-то?! Чо сила?! У тебя тут всё наоборот в этой тарé хреновой! Если смерть – это зашибись, то сила тогда, значит, чо? Плохо? Всё, звиздец, приплыли?

– Да погоди ты, дай почитать.

Читала Шамурская несколько минут; Удальцов успел сходить переодеться и теперь весь из себя красивый и пахучий опять нависал над гоблиншей.

– Ну?

– Гхым… я склонна трактовать так, – Благородие постучала пальцем по изображению девушки. – Зазноба твоя близко. Прямо вот ближе некуда. Причём ты её как будто бы уже знаешь.

– Та-а-а-ак, – кивнул Женёк. – Предположим. А лев во всей этой композиции тогда кто?

– А лев это её родители.

– И на кой-чёрт мне её родители?

– М-м-м… А может быть ты знаешь не её, а её родителей…

– Ну понятно, – Женёк махнул рукой. – Пальцем в небо. Какие-то расплывчатые формулировки, обобщения и вообще… манипуляции! Психологическое, блин, воздействие!

– Чего?

– Того! Я так-то много чьих родителей знаю! Буду теперь думать об этом, накручивать себя, по итогу сойдусь с чьей-нибудь дочкой, а ты у нас великая гадалка будешь!

– Эй! – вспыхнула Шампурелла. – Ты сам просил погадать!

– Я просил погадать, а не…

Дальше понеслась потешная ругань. Я лишний раз порадовался тому, как сильно дорога сблизила Женька с синеволосой гоблиншей, и снова подошёл к окну.

А окна из нашего гостиничного номера выходили прямиком на столичный вокзал. Вот он, будущий убийца моего бизнеса на оленегаторах. Стоит весь из себя тёмный, мрачный и заброшенный. Но как только война закончится, – я уверен! – поползёт железка отсюда и прямиком до Рубежного. И хрен ты её остановишь.

Что ж…

Очень надеюсь, что к тому времени я уже обзаведусь другими делами, и что извоз не всегда будет моей единственной кормушкой.

Ладно, чёрт с ним. Пора выдвигаться на разведку; и так уже много времени на пустяки угробили. День приезда не в счёт, второй отдыхали, а сегодня уже получается третий. Пора…

* * *

В Столице было хорошо. В Столице было красиво. А ещё на удивление спокойно: чуть ли не первым делом я спросил у персонала гостиницы куда не следует совать свой нос приезжему, который не в курсе местных разборок. На что мне ответили, что сейчас безопасно везде.

У наместника с Младшими, мол, перемирие. Первые официальные переговоры с момента Исхода и весь город затаил дыхание – ждёт теперь, чем всё закончится.

Так что никаких столичных разборок я пока что не увидел. Ни баррикад, ни раскуроченных улиц, ни спешащих к месту бойни карет скорой помощи. Кому угодно можно было невозбранно шастать где угодно, не опасаясь проверок и… с одной стороны это хорошо. Для моей нынешней миссии. А вот для всего остального ой как хреново. Ведь если две сильнейшие фракции этого мира действительно объединятся, то всё будет решено. Они подомнут под себя всё иномирье, а по несогласным проедутся катком.

И как будто бы я вовремя сюда приехал. Что именно нужно сделать я пока не понял, зато понял, что что-то обязательно нужно сделать. В конце концов, не зря же я присутствовал на занятиях «Школы Диверсии имени Андрея Голубицкого».

Но об этом чуть позже…

– Стоп, – скомандовала Шамурская. – Это здесь, прямо за углом.

А в воздухе действительно чем-то таким запахло.

– Серьёзно? – уточнил я. – Что, прямо в черте города?

– Раньше черта города была далеко отсюда, – ответила гоблинша.

А затем к моему стыду и стыду Харламова устроила экскурс в прошлое Столицы.

Так вот. Оказалось, что свиноферма, на которой нынче содержатся гоблины, была чуть ли не первым строением этого мира. Изначально она находилась довольно далеко от центра Столицы, но город всё разрастался и разрастался, и вот.

Со временем её закрыли, потому как жильцы соседних домов начали жаловаться на вонищу, – да и санитарные нормы никто не отменял. Но теперь, в условиях пост-Исхода, ферму открыли вновь. И заодно, – ай да выдумщики! – совместили её с местом концентрации гоблинов. В одном ангаре розовенькие, в другом зелёненькие, и всё это за высоченной стеной и рядами колючей проволоки.

Чем дальше, блин, тем удивительней становится.

– Так, – сказал я. – Надо бы сперва понять сколько охранников на входе, – затем высунулся из-за угла и: – Ой…

Сразу же за детской площадкой многоквартирной высотки начинался забор из бетонных блоков. Да-да, тех самых, похожих на заветренную шоколадку. Поверху действительно шла колючка, а метрах в пятидесяти от нас располагалось каноничное КПП с будкой и шлагбаумом.

Но удивило меня не это. Удивило меня то, что прямо сейчас происходило у КПП.

– Отойдите! – орал один из охранников, обращаясь к молодой черноволосой девушке, а та:

– Твари! – кричала ему в ответ. – Сволочи! Нет у вас ни стыда, ни совести, ни сердца!

– Девушка, это закрытая зона! Отойдите!

– Как вы своим детям в глаза смотреть можете?!

Но вот, словесная перепалка подошла к концу и начались активные действия. Девушка хорошенько размахнулась и метнула через шлагбаум ведро. Ведро шлагбаум успешно перелетело, упало на асфальт и взорвалось брызгами красной краски, а девушка тем временем уже развернула плакат и начала скандировать:

– Долой рабство! – и ещё: – Свободу гоблинам!

Само собой, охранники двинулись на неё. Без злобы; обречённо так. Мол, работа есть работа и эту городскую сумасшедшую придётся задержать. Но!

– Твою мать! – крикнул у меня над ухом Женёк и рванул на помощь.

Всё произошло так стремительно, что я даже потерялся чутка. Вот Удальцов тормозит рядом с девушкой, вот охранники понимают, что дело-то оказывается серьёзное и начинают выхватывать стволы, вот Женёк хватает девушку на руки, и вот они