Гений Медицины. Том 2 - Игорь Алмазов

— Твой отец никогда не помешает мне с тобой видеться, — пожал я плечами. — Так что не забивай голову глупостями. Пойдём лучше работать.

Лена кивнула, успокоенная моими словами, и первая вышла из ординаторской. Я проверил Клочка, который продолжал мирно спать, и последовал за ней.

* * *

Болотов удачно ускользнул из ординаторской и теперь спешно переводил дыхание в столовой. Ну надо же так попасться! На этом дурацком заикании!

Фишку с заиканием он продумал ещё до интернатуры. Очень удобно, и все вокруг сразу начинают относиться с каким-то снисхождением. Многое может сойти с рук, ведь ты весь такой бедный и несчастный.

А сегодня на эмоциях залетел в ординаторскую и совершенно забыл, что надо заикаться! Ну ничего, все вроде бы поверили в его нелепое оправдание. Болотов на это и рассчитывал, никто не подумает, что его можно симулировать. Ведь возникает вопрос — зачем?

Зазвонил телефон. Звонил Мамонтов Олег Евдокимович, для простоты записанный как «начальник».

— Слушаю, — отозвался Евгений, перед этим осмотревшись по сторонам и убедившись, что никто его не подслушивает.

— Скоро будут результаты? — гнусаво спросил начальник.

— Скоро, я же писал, что работаю над этим, — прошипел Болотов. — И просил не звонить мне, когда я в клинике.

Болотов уже столько работает по их условиям, а им лень выполнять одну-единственную просьбу!

— Уже ждать надоело, — отозвался начальник. — Давай, поторапливайся там. Или мы легко найдём тебе замену.

— Хорошо, — в сердцах отозвался Евгений и бросил трубку.

Поторапливаться… Он и так делает всё, что в его силах. Как будто в условиях интернатуры можно сделать больше.

Он устало снял очки и протёр глаза. Надоело, как же это всё надоело. Эта дурацкая роль заумного ботаника, эти придирки Зубова. Да даже это заикание уже в печёнках сидит!

Ничего, остался последний рывок.

* * *

Остаток дня пролетел в рабочей суматохе. Подтверждение диагноза Волосова, назначение лечения, консультация нефролога. Выкроив минутку, решил всё-таки добежать до психиатра.

— Сергей Львович, к вам можно? — постучав в дверь, заглянул я в кабинет.

— Заходите, Константин, — устало кивнул Ларионов. — Новый случай?

— Не совсем, — я прошёл и сел напротив него. — Просто у одного пациента форма социофобии. Не смог даже сразу откликнуться, когда я его звал. Вот, решил попросить, если у вас будет время — загляните пожалуйста к нему в палату.

Лучше, чтобы пациента всё-таки осмотрел специалист. А то кто знает, куда дальше зайдёт его фобия.

Сам я его лечить сегодня не стал, хотя попробовать было бы интересно. Но остаток сил надо было беречь.

— Постараюсь найти, — кивнул психиатр. — Работы стало что-то очень много. С мелкими проблемами обращаются и сотрудники клиники.

— Помимо Ларисы? — спросил я.

— Да, — тревожно кивнул Ларионов. — Тревожность, различные фобии и прочее. Раньше сидел в клинике и вообще не понимал, что я тут делаю. А теперь едва справляюсь.

Я уже давно подметил, что все эти случаи выглядят как-то странно.

— А как давно это стало появляться? — уточнил я.

— Ну точно я не скажу, — задумчиво ответил тот. — Примерно с месяц, наверное.

Как раз примерно месяц уже и длится наша интернатура. Совпадение? Не думаю.

— Понял, — кивнул я. — Если получится — Волосов, тринадцатая палата. Спасибо большое.

Мы попрощались, и я вышел из кабинета.

Плюс одна проблема в копилку. С этими случаями тоже уже давно надо разобраться.

Я закончил с делами в клинике, отчитался перед Зубовым и собрался. Пора было решить одну из проблем. И я направился в полицейский участок.

Две тысячи лет назад в древнем Риме полиции не существовало. У нас были некоторые подразделения воинов со схожими функциями. Городские когорты для обеспечения порядка на улицах и подавления бунтов. Чаще всего с магией голоса, могли гаркнуть чуть ли не на весь город, когда было нужно.

Когорты ночной стражи для борьбы с пожарами и поддержания порядка по ночам. Туда чаще входили стихийники, особенно с водным аспектом.

Ликторы — лица охраны высших органов власти. Сейчас это гвардейцы. Их магия не ограничена, любой аспект, если человек докажет, что с его помощью может защитить важную персону.

Например, у Императора Коммода, личным лекарем которого я служил какое-то время, один из ликторов обладал магической способностью превращаться в собаку. И он смог попасть на эту должность, доказав, что в случае нападения перегрызёт нападавшему глотку. Император, помнится, быстро сделал этого ликтора своим любимчиком. Ну, у Коммода хватало странностей.

Так что в современном полицейском участке я оказался впервые. Сообщил дежурному, что я пришёл по поводу нападения на барона Жукова. Меня провели в комнату для допроса, а затем… попросили мои личные вещи.

Обыска я не ожидал. Я же не преступник! Но и противопоставить было нечего, раз у них такие порядки.

Так что я выдал им сумку со спящим Клочком, намереваясь действовать по ситуации. Действовать пришлось очень быстро.

— Что это? — взвизгнул полицейский, доставая крыса.

— Крыса, — невозмутимо констатировал я.

Ну не соврал же!

Полицейский уставился на меня, как на безумца.

— Что у вас в сумке делает крыса? — спросил он. — Она что, дохлая?

Нет, просто крепко спит. Впрочем, зачем переубеждать.

— Мёртвая, — кивнул я, стараясь не рассмеяться. — Лежит.

— Почему у вас лежит мёртвая крыса? — вздрогнул полицейский. — Зачем? Для каких целей?

— Мне нравится носить с собой мёртвых крыс, — пожал я плечами. — Это же не запрещено законом Российской Империи.

Потом Клочку расскажу эту ситуацию — вот он посмеётся! Да, странно, что я с собой ношу «мёртвого» крыса. Но с другой стороны, за это меня осудить никто не может. Только косо посмотрят, и всё. А это я уж как-нибудь переживу.

— Не запрещено, — подумав, кивнул полицейский. — А вам правда… это нравится?

Конечно, я же выгляжу как человек, которому нравится носить с собой мёртвых крыс.

— Я же врач, — невозмутимо ответил я. — Мы все со странностями.

На удивление такой ответ его полностью устроил. Он кивнул, осмотрел остальные вещи, а затем бережно сложил всё, включая крыса, назад в сумку.

— К вам сейчас подойдут, — заключил он и оставил меня одного.

Я аккуратно поправил Клочка, который от всего действа даже не проснулся,