Гений Медицины. Том 2 - Игорь Алмазов

— Громов Виталий Андреевич, майор полиции, — коротко представился он.

Майор Громов, значит. Что-то похожее, помнится, как-то упоминал Клочок. Фильм или книга, не помню.

— Боткин Константин Алексеевич, — кивнул я. — Я по поводу нападения на барона Жукова.

— Удивлён, что вы решили ещё раз прийти, — устало проговорил Громов. — Шуточкин и Лаптев уже практически закончили это дело. Шустрые ребята, молодцы.

Видимо, это как раз те полицейские, что были и в палате, и тогда у меня дома. Очень шустрые, ничего не скажешь.

Пока что у меня был один шанс — что майор Громов окажется неподкупным. И шанс был велик, раз дело постарались так быстро слепить.

— Я не успел дать свои показания, поэтому пришёл, — спокойно ответил я. — Всё-таки именно на меня и напал Николай, ваш подозреваемый.

— В деле указано, что вы давали показания, — удивлённо проговорил Виталий Андреевич. — Подробно расписано, как всё происходило. А внизу ваша подпись.

Ох, ну какой же прокол вы совершили, ребята Шуточкин и Лаптев!

— Я не подписывал никакого протокола, — ответил я. — Они приходили в начале рабочего дня, и мне пришлось уйти решать другие вопросы. И я договорился, что зайду в участок после работы.

На самом деле такого договора не было. Я просто упомянул им, чтобы они не забыли меня вызвать. Но им и в этот раз было удобнее забыть это сделать.

— Вы уверены? — нахмурился Громов. — Подделка подписи — это серьёзное обвинение. Придётся вызвать нашего эксперта и сделать каллиграфическую экспертизу.

— Абсолютно уверен, — я посмотрел ему в глаза. — Делайте, мне и самому эта ситуация неприятна.

Майор кому-то позвонил, и вскоре в комнату зашёл ещё один человек. Он попросил меня поставить подпись на предоставленном листе, а затем забрал ещё один лист у Громова и удалился.

— Через двадцать минут будет готово. Наш судмедэксперт владеет нужным аспектом, так что всё сделает быстро, — заявил Виталий Андреевич. — Странная история получается. Тогда расскажите, как всё было.

Я принялся рассказывать события того вечера, снова делая упор на бесконечных случайностях.

— И я хочу вам предложить, чтобы Николаю провели экспертизу на наличие запрещённых зелий, — заключил я.

— Из-за его странного поведения? — уточнил тот. — Вы считаете, что он был под действием какого-то зелья?

— Зелья, подавляющего волю, — кивнул я. — Я в этом практически уверен. Я же врач, могу распознать необычное поведение любого человека. Уверен, он просто стал жертвой.

Убедить полицейских, что зелье дал сам барон Жуков, я не мог. Для этого доказательств не было. Поэтому главный план — просто вытащить Николая.

— Если вы правы, действие скоро закончится, и он не будет ничего помнить, — проговорил майор. — Но также он и не вспомнит, кто дал это зелье. Память стирается ещё за сутки до приёма зелья.

Я это знал, и на то был расчёт. Главное, чтобы они провели экспертизу.

В этот момент в комнату вернулся судмедэксперт и молча подал майору Громову результаты экспертизы.

— Это действительно не ваша подпись, — прочитав, озвучил он. — Что за чертовщина! Это же фальсификация документов! Да они за это как минимум будут уволены!

Давно бы пора.

— Вы проведёте анализ крови Николая? — спросил я.

— Теперь да, — кивнул Громов. — Слишком доверился молодым коллегам. Решил, что они действительно разобрались с делом, старый дурак.

— Полиции не хватает таких людей, как вы, — серьёзно ответил я. — Могу идти?

— Да, я со всем разберусь, — проговорил майор. — И… спасибо.

Я кивнул и покинул полицейский участок. Уверен, в майоре я не ошибся. Теперь Николая выпустят, а этих двух братьев-акробатьев ждёт разбирательство. Остаётся придумать, что делать с самим Жуковым. Думаю, следующий шаг он предпримет уже очень скоро.

И я отправился домой.

* * *

Барон Жуков был вне себя от ярости, когда поздно вечером ему позвонил Кондрашов. Тот самый человек, который помогал уладить вопросы с полицией.

— Николая завтра отпустят, — мрачно проговорил Кондрашов.

— В каком смысле? — взвизгнул Жуков.

— Ему провели анализ на наличие запрещённых зелий и выяснили, что он был под действием «оков разума». А вскоре действие закончилось, — ответил тот.

Чёрт, чёрт! Всё же шло так идеально!

— Почему ему вообще провели этот анализ? — прорычал Жуков. — Вы же договаривались с теми полицейскими, они должны были сами всё сделать!

— Что-то пошло не по плану, — отозвался Кондрашов. — Идёт разбирательство, этим полицейским самим грозит статья за фальсификацию документов.

Та подпись под протоколом опроса Боткина. А ведь барон Жуков предупредил их, что это лишнее! Ну уж подписал бы Николай сам свой протокол, и всё! Его показания роли бы не сыграли. Но нет, те обалдуи решили всё сделать по-своему!

— И что теперь? — спросил Жуков.

— Ничего. Никто не определит, кто конкретно дал зелье Николаю. Поэтому проведут стандартную проверку ваших недругов, а потом дело закроют, — ответил Кондрашов. — Всё, некогда мне говорить.

Михаил Игнатьевич уставился на телефон. Ещё и так беспардонно прервал разговор. Да что же за невезение!

Николая отпустят, и Боткин тут же ему всё расскажет. Чёрт, надо действовать.

Спокойствие, вдох и выдох.

Барона Жукова не перехитрить, он в этом деле рыбу съел. Или как там говорится у простолюдинов. Не важно. Он сейчас что-нибудь придумает.

Главное, снова проявить немного терпения…

* * *

Клочок проснулся только утром, проспав в итоге больше суток. Я подробно рассказал ему все события, включая посещение полицейского участка, чем очень его повеселил.

— Аксессуар в виде крысы, надо же, — пискнул он. — Так что, Николая отпустят?

— Да, и думаю, сегодня Жуков сделает следующий шаг, — кивнул я. — Надо быть наготове. А тебе — проследить за Болотовым. Что-то мне всё это не нравится.

— Я раньше и не думал за ним следить, — кивнул Клочок. — Такой тихий вроде… незаметный. А тут раз, и фальшивое заикание. А почему ты думаешь, что он связан с этими случаями психических заболеваний?

— Они слишком часто происходят возле него, — ответил я. — Так что лучше проверь. Ты же полон сил после такого долгого сна?

—