Хроники 302 отдела: Эффект кукловода - Алексей Небоходов

часто поверхностна, хотя внешне выглядит искренне. Люди годами ходят друг к другу в гости, обсуждают личные проблемы, но не делятся самым важным. Обычно это совместное времяпрепровождение: посиделки с чаем на кухне, походы на природу, просмотры фильмов. Принимайте эти привычки, посещайте мероприятия, будьте приветливы, но не раскрывайте истинных мыслей и чувств.

Она нахмурилась, обдумывая мои слова, и спросила:

– А если зададут личный вопрос? Что принято обсуждать, а что нет?

Я выдержал паузу, подбирая слова:

– Личные вопросы задают часто, но откровенность необязательна. Ограничьтесь общими ответами. Например, о семье, работе, здоровье отвечайте нейтрально, кратко и без деталей. Советские люди обычно чувствуют грань и не настаивают. Если заметите настойчивость, мягко переведите тему на успехи советского спорта, кино или книги. Это работает всегда.

Она снова кивнула, записала несколько слов и подняла взгляд, чуть наклонив голову:

– А как отдыхают советские люди? Я плохо понимаю, что тут принято считать отдыхом.

Сердце моё забилось чаще – вопрос казался очередной ловушкой. Собравшись, я спокойно объяснил:

– Отдых здесь особый: походы в кино, театры, парки. На выходные люди выезжают за город, устраивают шашлыки, купаются в речке, играют в волейбол. Если пригласят – обязательно соглашайтесь. Вам необходимо быть частью коллектива. Но и здесь есть нюансы: отказываться выпить за компанию подозрительно, но и увлекаться нельзя, чтобы не потерять контроль.

Она улыбнулась искренне и легко, словно представила себя на такой даче.

– Поняла. Значит, умеренность во всём и не выделяться. Верно?

– Именно, – подтвердил я, чувствуя, как с каждым словом голос становится всё напряжённее. – Советская жизнь требует постоянного контроля слов и действий. Любая, даже незначительная ошибка может вызвать подозрение. Вам придётся привыкнуть к осторожности даже в самых обычных ситуациях.

Она снова сделала запись, задумчиво провела пальцем по странице блокнота и тихо спросила, словно боялась озвучить вслух:

– А если я всё же ошибусь? Что тогда?

Я едва заметно напрягся, с трудом удержав самообладание.

– Тогда срочно придётся придумать правдоподобное объяснение. Всегда держите в голове несколько простых легенд на случай неожиданных вопросов или ситуаций. Не показывайте страха и растерянности. Чем естественнее вы себя ведёте, тем меньше привлекаете внимания.

Она вновь кивнула, теперь уже с лёгкой улыбкой, отчего моё напряжение лишь усилилось.

– Спасибо, – тихо и искренне сказала она. – Я постараюсь запомнить. Надеюсь, я справлюсь.

– Другого выбора у вас нет, – негромко произнёс я, ощущая нарастающую панику. – Иначе последствия будут катастрофическими, и не только для вас.

Слова прозвучали жёстче, чем хотелось. Она быстро справилась с лёгким испугом, притворившись, что всё в порядке, а внутри меня уже накатывала новая волна страха: возможно, это начало ещё более опасной игры.

Разговор постепенно вяз в напряжении, каждое слово звучало шагом по минному полю. Когда Маша тщательно записывала мои советы в потрёпанный блокнот, её сосредоточенность бросала меня в холодный пот – предчувствие катастрофы становилось невыносимым.

– Понимаете, Маша, главное – вести себя так, чтобы никто не усомнился в вашей естественности. Советские люди очень настороженно относятся к тем, кто кажется им чужим или странным. Малейший промах может вас выдать, – осторожно продолжил я, стараясь выглядеть уверенным.

Она внимательно посмотрела на меня, слегка склонив голову, и спросила:

– А если кто-то всё-таки заподозрит? Допустим, случайная оплошность… Можно ли исправить ситуацию?

От её вопроса по позвоночнику пробежал холодок: слишком близко он был к моим собственным страхам. С трудом сохраняя маску спокойствия, я ответил:

– Ситуацию почти всегда можно исправить, если действовать быстро и уверенно. Главное – не паниковать, дать простое и правдоподобное объяснение. Люди верят в очевидное. Не теряйте самообладания, и всё обойдётся.

Она серьёзно кивнула, сделала новую пометку и продолжила:

– Понимаю. А стоит ли подробнее изучить моё окружение? Например, моего начальника, чтобы избежать неожиданностей?

Я выдержал паузу, стараясь восстановить внутреннее равновесие. Её вопрос был логичен, но именно его логичность сейчас тревожила особенно остро – каждый неверный шаг мог привести нас обоих в бездну.

– Конечно, изучите его привычки, стиль общения, манеру одеваться и реагировать. Но будьте осторожны, не проявляйте явного интереса. Советский человек чутко замечает повышенное внимание к своей персоне. Узнавайте информацию незаметно, из разговоров с коллегами, через наблюдение. Ваша задача – слиться с окружением, а не выделяться.

Она улыбнулась, однако глаза оставались серьёзными и напряжёнными.

– Спасибо, это действительно полезно. Понимаю, как сложно и ответственно действовать правильно. Даже страшно представить, что любая ошибка может всё разрушить.

– Именно, – тяжело кивнул я. – Ваша работа – не игра. Любая неосторожность может дорого обойтись.

В этот момент с улицы донёсся звук резкого торможения. Мы оба повернулись к окну. Перед кафе остановилась блестящая чёрная «Волга», замерев с заведённым мотором, словно хищник, готовый к броску. Из машины вышел мужчина в строгом костюме и водительской кепке, огляделся и решительно направился к входу.

Маша нахмурилась и встревоженно прошептала:

– Это водитель моего начальника. Что-то случилось?

Я почувствовал, как горло сжалось, а сердце забилось быстрее. Каждый шаг приближавшегося водителя был наполнен уверенностью, от которой страх вновь охватил меня.

Мужчина остановился у нашего столика и официально кивнул Маше:

– Мария Александровна, прошу прощения, но вас срочно вызывает Александр Иванович. Просил не задерживаться.

Маша удивлённо посмотрела на него, её замешательство быстро сменилось профессиональной серьёзностью:

– Понимаю. Спасибо, что сообщили, Виктор Петрович.

Водитель кивнул, сохраняя невозмутимость:

– Машина у входа, не будем терять время.

Маша виновато улыбнулась мне, сложив блокнот и ручку в сумочку:

– Простите за столь неожиданный уход. Мой начальник не любит ждать. Надеюсь, мы сможем продолжить позже?

Я почувствовал, как мышцы лица расслабились, а напряжение последних минут сменилось осторожным облегчением. С трудом удерживая маску спокойствия, я вежливо улыбнулся.

– Безусловно, Маша, служебные обязанности превыше всего. Лучше не заставлять начальство ждать. Уверен, мы ещё найдём возможность поговорить в более спокойной обстановке. Будьте осторожны и не забывайте, о чём мы говорили.

Она уверенно кивнула и поднялась, поправив на шее лёгкий шарфик.

– Спасибо за понимание. Я всё запомнила. До скорой встречи.

Водитель внимательно следил за нашим разговором с бесстрастным лицом и, слегка отойдя в сторону, уступил ей дорогу. Я смотрел, как она выходит из кафе, ощущая, что с каждым её шагом давление в груди ослабевает, а дыхание становится ровнее. Когда дверь за ней закрылась, меня накрыло почти физическое облегчение, словно исчез груз, висевший над головой всё это время.

В кафе снова вернулась атмосфера сонной обыденности, наполненная тихими разговорами и негромким стуком посуды. Я остался за столиком, пытаясь понять, что это было: случайное совпадение, жестокий розыгрыш судьбы или начало чего-то гораздо более опасного.