Aiгоритмы: Детектор бытового бреда - Артур Болт

class="p1">– Нет-нет, Коротыш, тише! – остановил его Сёма-Привоз. – Кот же не зря про Гейзенберга намекнул. Мы не можем "измерить" её веру, хлопнув по ней ещё одной громкой штуковиной. Это будет та же ошибка, только с другой стороны. Она опять решит, что мы – клоуны-шоумены.

– Тогда что? – не понял Макс.

– Мы должны зайти с фланга, – Сёма начал расхаживать по комнате, его мысль набирала обороты. – Мы не должны говорить: "Стас не прав, а мы правы". Это спор. В споре она будет защищать его из чистого упрямства. Мы должны сделать так, чтобы она сама усомнилась. Мы не будем опровергать его "поэзию". Мы покажем ей свою! Только наша будет настоящей!

– Ты предлагаешь читать ей стихи? – скептически протянул Лёва-Заяц.

– Почти! – Сёма остановился и хлопнул в ладоши. – Мы сделаем для неё… эксклюзивный научно-популярный арт-проект!

Идея была настолько неожиданной, что все замолчали.

– Смотрите, – продолжил Сёма, видя их замешательство. – Этот Качок кормит её примитивной жвачкой про "ауры" и "энергию". А мы покажем ей настоящую магию. Магию Вселенной, которую можно потрогать и рассчитать. Мы сделаем серию коротких, но очень красивых видеороликов. Буквально по минуте. И назовём их… "Настоящая магия Вселенной"!

Он обвёл всех взглядом, и его идея начала обретать форму в головах остальных.

– Лёва, ты у нас поэт от физики! – Сёма указал на Зайца. – Ты напишешь текст. Но не как для учебника, а… как для планетария! Просто, красиво, захватывающе! Про то, как из пыли рождаются звёзды. Про то, что каждый из нас состоит из атомов, которые когда-то взорвались в сердце сверхновой. Про симметрию снежинок и фракталы!

Лёва неуверенно кивнул. Идея говорить о физике как о поэзии ему нравилась.

– Макс! Ты у нас Спилберг от паяльника! – Сёма повернулся к Коротышу. – Ты отвечаешь за "спецэффекты"! Никакой компьютерной графики, только живая съёмка! У тебя же есть катушка Тесла – снимем её разряды в замедленной съёмке! Есть жидкий азот – заморозим розу, и она разобьётся на тысячи осколков! Снимем через твой тепловизор, как остывает чашка кофе! Это же готовые образы!

Глаза Макса загорелись. Это была задача по его части.

– Илья, – Сёма посмотрел на Мыша. – А ты – наш бог монтажа и саундтрека. Ты соберёшь всё это в единое целое. Найдёшь самую красивую, медитативную музыку. Добавишь стильную, ненавязчивую инфографику. Сделаешь так, чтобы от картинки нельзя было оторвать глаз.

Илья молча кивнул. Для него это была тривиальная, но интересная творческая задача.

– А я? – закончил Сёма. – А я буду голосом за кадром. Начитаю текст Лёвы своим бархатным одесским баритоном. И потом, как бы невзначай, покажу этот "студенческий проект" Алисе. Спрошу её мнения как режиссёра.

Они переглянулись. План был дерзким, тонким и совершенно не похожим на то, что они делали раньше. Они больше не собирались воевать со Стасом. Они собирались создать нечто настолько красивое и завораживающее, что его примитивные теории на этом фоне просто померкнут и станут неинтересными.

– Ну шо, мужики? – подытожил Сёма. – Попробуем зайти с козырей? Покажем ей, где настоящая магия, а где – дешёвые фокусы?

И в этот раз сомнений не было ни у кого. Это был лучший план из всех, что у них были.

Сцена 4: Первая доза "настоящей магии".

Блок 326 на два вечера превратился в съёмочный павильон. Письменный стол Лёвы стал студией для предметной съёмки, диван – аппаратной, а кухня – лабораторией спецэффектов. Работа кипела. Они решили, что первый ролик должен быть о чём-то простом и наглядном, и Лёва предложил идею фракталов – бесконечной самоповторяющейся красоты.

Лёва-Заяц, отбросив формулы, впервые в жизни пытался писать "поэзию". Он сидел над текстом, зачёркивал слова и бормотал себе под нос:

– "Мир в капле воды… нет, банально… Вселенная в снежинке… тоже было. Принцип самоподобия, лежащий в основе… нет, слишком научно!"

В итоге он написал короткий, но очень образный текст о том, как один и тот же простой математический закон рождает и узор на морозном стекле, и ветви дерева, и береговую линию.

Макс-Коротыш отвечал за "картинку". Он выпросил у лаборанта на кафедре химии немного сухого льда и теперь "варил" его в большой кастрюле, снимая клубы густого белого дыма, которые красиво растекались по столу. Затем он с помощью 3D-принтера напечатал несколько маленьких, изящных моделей фрактала "снежинка Коха".

А Илья-Мышь, как главный режиссёр, сидел за своим ноутбуком и колдовал. Он взял съёмки Макса, совместил их с анимированной графикой множества Мандельброта, которая плавно "прорастала" и усложнялась на экране, нашёл в сети какую-то невероятно красивую и меланхоличную мелодию для фортепиано и наложил на всё это голос Сёмы.

Сёма-Привоз, запершись в своей комнате с микрофоном, читал текст Лёвы. Он убрал из голоса всю свою одесскую разухабистость, оставив лишь лёгкий, бархатный акцент и тёплые, доверительные интонации.

– "Простое правило, повторённое тысячу раз, рождает бесконечную сложность… – звучал его голос из динамиков. – Это закон, по которому растёт папоротник и зажигаются звёзды. Это музыка математики, которую можно увидеть…"

К ночи всё было готово. Минутный ролик получился на удивление профессиональным, стильным и завораживающим.

На следующий день Сёма подстерёг Алису в "Black Hole". Она снова сидела одна, и он подошёл к ней с ноутбуком в руках.

– Алисочка, здравствуй. Извини, что отвлекаю, – начал он максимально робко и неуверенно, что было на него совсем не похоже. – У меня к тебе дело… как к профессионалу. Мы тут с ребятами, ну… балуемся немного. Сделали один маленький видео-этюд. А ты режиссёр, у тебя глаз намётан. Можешь посмотреть и сказать, что думаешь? Только честно. Для нас это очень важно.

Такая просьба – просьба об экспертном мнении – была для Алисы лучшим комплиментом. Она с интересом кивнула.

– Конечно, показывай.

Сёма поставил перед ней ноутбук и нажал на "play".

Алиса смотрела на экран. Её брови удивлённо приподнялись, когда она увидела красивые, плавно меняющиеся узоры. Она вслушивалась в голос Сёмы, в музыку. Она не отрывалась ни на секунду. Когда минутный ролик закончился и экран погас, она ещё несколько секунд молчала, глядя в одну точку.

Сёма затаил дыхание.

– Ребята… – наконец выдохнула она, поднимая на него глаза. В них был неподдельный восторг. – Это… это вы сами сделали?

Сёма скромно кивнул.

– Это невероятно! – сказала она. – Это же… это готовая видеоинсталляция для музея современного искусства! Какая картинка, какой ритм… И текст! "Музыка математики, которую можно увидеть"… Это так глубоко. Так красиво… Это гораздо, гораздо глубже, чем… – она на секунду запнулась, – чем просто разговоры про "энергию" и "ауры". Это настоящее искусство.

Сёма понял, что