Дом бурь - Йен Р. Маклауд

– О, прошу вас. Я заинтригована. Продолжайте.

– Говорят, иногда можно увидеть, как по территории имения бродит гильдейка, с которой вельмастер Порретт был помолвлен.

– Правда? Вы имеете в виду ту грандмистрис, на которой он так и не женился? Но я думала, она никогда сюда не приезжала. Я ошиблась? – Похоже, гости относились к этому вопросу куда серьезнее, чем предполагала Элис. – Разве не в этом суть истории?

– Я думаю, – прошелестел справа от нее блюститель Скатт, – что суть должна быть в этом. Теоретически.

– Как мило… вы хотите сказать, что здесь обитает призрак женщины, которая не бывала в Инверкомбе? – На этот раз, как и на протяжении большей части ужина, Элис избегла слезящегося взгляда блюстителя. С мужчинами вроде него не было необходимости в осознанном флирте. Она бы действовала себе во вред, ведь он уже и так попал в ее сети. – Лондонские призраки, они… – Элис замолчала, на этот раз по-настоящему подыскивая нужные слова. Она посмотрела на Ральфа в поисках поддержки. Он сидел за дальним концом стола, словно пребывая на границе тьмы и света, очерченной канделябрами. На протяжении вечера Элис уделяла сыну мало внимания, и теперь он показался ей бледным. – Мой сын Ральф – сведущий в науках молодой человек, и он, возможно, сможет все объяснить. Верно, дорогой?

– Я бы предположил, – Ральф заговорил так медленно и вместе с тем многозначительно, что Элис призадумалась, не многовато ли он выпил вина, – что призраки, если они вообще существуют, в силу необходимости пребывают вне того, что мы называем временем.

– Правда, милый? – Похоже, он ей возражал, хотя Элис понятия не имела, как и почему. – Я думала, с учетом того, как хорошо ты разбираешься в живой природе, а также твоей склонности к логическому мышлению, ты…

– Или, возможно, дом может испытывать на себе воздействие того, что еще не случилось, как и того, что уже произошло. Судя по тому, что я знаю об истории Инверкомба, здесь не было событий более примечательных или печальных, чем в большинстве других особняков. И все же… – Ральф моргнул, словно изумленный собственными речами. Его лицо казалось таким же прозрачным, как и язычки пламени, что парили между ними над столом. Широкий мертвенно-бледный лоб блестел. Странно, ведь благодаря открытым дверям в гостиной царила приятная прохлада. Ночная погода, как и обещал метеовед Эйрс, была безупречна, и Элис планировала после ужина устроить прогулку по одной из многочисленных дорожек в саду, однако теперь она почувствовала первый укол тревоги за сына. Ральф просто устал? Слишком много выпил? И с какой стати он испачкал свой лучший костюм, бегая по саду? Взгляд его покрасневших глаз, как будто не вполне сфокусированный, блуждал по столу, приостановившись сперва на полных бокалах красного вина, а позже – на темноволосой горничной, убиравшей заляпанные соусом тарелки. Элис с небольшим опозданием узнала в ней девчонку, которую повстречала на берегу. Экономка хорошо потрудилась; теперь береговушка двигалась с изяществом, которому горничную не обучить, если у нее нет задатков. К тому же она оказалась довольно неплохо сложена. Да и личико имела миленькое. Элис заметила, что Ральф продолжал смотреть на дверь после того, как девушка вышла из гостиной, и слегка расслабилась. Возможно, он не заболел. Возможно, причина куда проще и понятнее.

Трапеза продолжалась. Благодаря превосходным блюдам и вину – все сошлись во мнении, что кухарка превзошла себя, – гости разговорились. Элис подумала, что эти люди вспоминали о Лондоне только как о месте, где они побывали, чтобы изумиться и уехать. Из-за конкретных тем, которые годились или не годились для беседы, из-за того, как эти люди ели и пили, из-за провинциального говора и неглубоких познаний они казались ей в целом неуклюжими и наивными. Нынче утром Элис узнала от Тома, что Пайки выиграли первый раунд судебных разбирательств в Лондоне, и именно в Бристоле находилась головная контора непокорных подрядчиков; ну да, где же еще. Теперь это многое объясняло.

Лаймовые сорбеты, приготовленные из выращенных в Инверкомбе плодов, были посыпаны мелко нарезанной травкой, похожей на шнитт-лук, которую она никогда раньше не видела. Растение называлось гореслад, и кухарка выращивала его в холодных уголках сада, потому что погода в Инверкомбе стояла слишком мягкая. Резкая, неодолимая сладость наполнила рот Элис. Она потеряла нить разговора, а Ральф тем временем всерьез разгорячился.

– Но, если Господь сотворил землю для человечества, – ласково проговорил преподобный вышмастер Браун, пытаясь опровергнуть какой-то из доводов ее сына, – с чего бы ему оставлять ее пустынной и незаселенной на тысячи лет? Ведь современная наука признает, что семь дней творения могут и не быть днями в том смысле, который мы сегодня вкладываем в это слово…

– Разве вы не понимаете? – Ральф обвел взглядом стол. – Вселенная устроена не так. Мы должны отказаться от естественного стремления поместить себя в центр бытия, мы должны принять во внимание то, что подсказывают наши собственные чувства. Мир природы претерпел необычайные изменения. Иначе как вы объясните обнаруженные в горных породах четкие отпечатки растений и даже животных, совершенно не похожих на те виды, о которых мы знаем сейчас?

– Послушайте… вы в определенном смысле правы. – Докторша Фут, которая молчала большую часть ужина, внезапно заговорила. – Я же всегда говорила, не так ли… – поколебавшись, она склонила голову в сторону мужа, – что мои собственные, пусть и незначительные исследования мира насекомых показывают…

– Но это всего лишь жуки, моя дорогая. Интересное хобби для гильдеек и так далее, но вряд ли доказательство чего-либо. Позвольте-ка я… – доктор Фут наклонился, заставив супругу отодвинуться от стола, – все вам объясню, молодой человек. Когда-то Англия была затоплена. Вероятно, там, где мы сейчас находимся, были болота – дикие и необитаемые края, расположенные далеко от небольшой плодородной территории, которую Библия именует Эдемским садом и которая, как определили современные ученые, находилась где-то в пределах Плодородного полумесяца Аравии. Возможно, тропические птицы летали прямо над тем местом, где мы сидим. Вероятно, бегемоты…

– Но откуда взялись эти птицы? Почему у них есть крылья? Как они научились летать?

– Уверен, их научили матери, как и положено хорошим матерям. Вы согласны, вельграндмистрис? – поинтересовался преподобный вышмастер Браун, обратив раздражающе благочестивый взгляд на Элис, но лающий смешок вынудил его вновь повернуться к Ральфу.

– А откуда берется сам воздух? Это вы мне можете объяснить? Неужели все было создано специально для нас, чтобы потом не измениться? – Дыхание Ральфа, как заметила Элис с растущей тревогой, сделалось быстрым и неглубоким. – Что насчет солнца, м-м? Звезд? Неужели их просто расставили на небосводе, как украшения