Отставник 6 - Павел Чук

— Не могу. Почти все двери до отмены сигнала боевой тревоги будут заблокированы.

— Так отмени! — рявкнул на него, что офицер поёжился. На мониторах видел, что этот ретивый командир что-то планировал. Он собрал вокруг себя солдат, видимо младших офицеров и отдавал приказы. — Хотя нет! Стоп! Прикажи охране вернуться в казармы.

— Они…

— Ясно! — вырвал из рук тангенту. — Слушай, командир, как там тебя. У тебя три минуты вернуться в казармы!

— Комнату отдыха, казармы находятся вне РКП, — робко произнёс Новтаски.

— … вернуться в комнату отдыха и ждать указаний. В противном случае РКП будет уничтожено! Я со своими людьми покину помещение, а вот вы… Ну ты меня понял. Время пошло! Всё. Отменяй сигнал боевой тревоги и открывай вход в РКП.

К разочарованию, командир не внял моим требованиям и продолжал раздавать приказы и по приготовлениям я понял, что он готовится к штурму. Вперёд выдвигались боевые машины, а солдаты занимали боевой порядок. В сердцах выругался.

— Дай громкую связь по РКП…

— Есть связь.

— Внимание персонал РКП! Я — хоск по рождению капитан Глен предлагаю всем сдать оружие и покинуть сектор! Гарантирую безопасность и свободный проход. Если начнёте штурм, погибните все!.. Офицер! Я к тебе обращаюсь. Сложи оружие и отведи солдат в комнату отдыха. Сопротивление бесполезно! Связи нет. Непосредственный командир со своими солдатами покинул уровень. Даю последний шанс. У вас минута!.. — произнёс и отключился. — Что с гермодверью в РКП?

— Пытаюсь отключить сигнал боевой тревоги. Но без подтверждения командира приказ не проходит, — суетился Новтаски.

— Так приложи палец и глаз к считывающему устройству!..

Через пару минут сигнал боевой тревоги стих и по камерам наблюдения я видел, как в шлюзовую камеру вошли десантники…

Глава 9

— Вызов с капитанского мостика, — от тревожного ожидания отвлёк голос Новтаски. Он продолжал сидеть в кресле командира и относительно уверенно справлялся с моими поручениями.

— Не сейчас. Не принимай вызов. Дай громкую, — ответил, поняв, что не предупредил тех, кто захватил пост номер один, что сейчас шлюзовая камера откроется и оттуда выйдут не противники, а свои.

— Вызов надо принять. Или сюда пришлёт группу для проверки.

— Видеотрансляция им идёт? — не сразу сообразил, что на центральном посту видят тоже самое, что и я.

— Нет. Картинка транслируется в буфер для автоматического анализа. И после обработки идёт сигнал оператору, если что-то не так. Но там и так понятно, что…

— Я тебя понял. Где громкая связь? — взялся за тангенту.

— Готово. А вы нас точно отпустите?

— Да. Это обещал тебе хоск по рождению, а мы слова на ветер не бросаем, — ответил и включил громкую. — Внимание на посту номер один в огневой точке. Сейчас откроется шлюзовая камера — это свои, не стреляйте! Персоналу РКП находиться в помещениях и не выходить! Если кто-то применит оружие — убьём всех! Командир охраны. Благодарю тебя, что понял бессмысленные смерти не нужны, — последние предложения произнёс на местном языке.

— Опять вызов с центрального поста.

— Не до них, — отмахнулся, всматриваясь в монитор. У каждой камеры имеется одна или несколько слепых зон, и я изучал картинку, стараясь понять, не готовят ли нам противники сюрприз. Дело осложнялось тем, что приходилось периодически переключать изображение, транслируемое с одной камеры на другую. Так как помещений было много и в каждом находились или обслуживающий персонал — операторы РКП или солдаты охраны, а монитор транслировал одновременно только шесть изображений. То, что охрана сдала не всё оружие, оставив его в коридоре заметил сразу. Но заострять на этом внимания не стал.

Из шлюзовой появились десантники. Взялся за тангенту.

— Внимание десант! Оставаться под прикрытием огневой точки. У противника осталось оружие, будьте внимательнее, когда они будут выходить. Первыми огонь не открывать! — последнюю фразу произнёс с тяжёлым сердцем. Проще и рациональнее всех расстрелять или заблокировать в одном помещении, но не выпускать, но по-другому у меня бы не получилось уговорить сдать оружие и открыть гермодвери. Их слишком много и пока одни будут выходить, то оставшиеся, поняв, что происходит, просто так не сдадутся. Их в разы больше, чем нас, а потеря даже одного солдата десанта тяжёлая и невосполнимая утрата. Я подсчитал. В строю со мной осталось тринадцать. И это из десятков тысяч, что пошли на безумный абордаж космического судна площадью сопоставимого с континентом.

— Пытался связаться адъютант адмирала.

— Что? — не понял сразу, так как внимательно следил за картинкой на мониторе.

— На личный коммуникатор приходил вызов личного адъютанта адмирала Умао Витариса.

— И?

— Я не принял вызов.

— Хорошо. Пойдём.

— Вы меня отпускаете⁈

— Отпущу, но ты уйдёшь последним. Кстати, флипты выведены из строя. Как будете уходить? — как раз повод узнать о других путях проникновения на уровень и в конкретный сектор, где располагается РКП.

— Технической шахтой до ближайшего нижнего уровня, а потом на флиптах. В этом секторе единственный холл с флиптами.

— Оставишь у меня свой разблокированный коммуникатор.

— У меня военный образец. При работе требует подтверждения, — и заметив, как я покосился на него, он быстро продолжил, — это не отпечаток пальца или сканирование сетчатки, а изображение лица. Живого лица.

— И как быть? — мы остановились возле выхода из кабинета.

— Зачем он вам нужен? Его же отслеживают. Важной информации там нет. Всё хранится на сервере удалённо, а доступ в базу данных только по тройной идентификации.

— Карты-схемы корабля мне нужны, — ответил спокойно, надеясь не сбить начавшийся у оппонента умственный процесс.

— В операторском зале номер четыре есть доступ к этой информации.

— Но её не вынести с собой, — покачал головой.

— Нет.

Мы остановились возле двери, а время-то шло.

— Ладно, — ответил, понимая, что перерисовывать весь массив информации карт-схем дело недоброе, опыт уже имелся, но у нас был коммуникатор-вездеход техника-смотрителя, как-нибудь с ним разберёмся. Гермодверь бронированного тамбура открылась. — Заходим вместе.

С трудом, но поместились. Секунды срабатывания замков и мы в коридоре РКП.

— Идём в комнату отдыха, где охрана, — я шёл, опасаясь случайного выстрела