Грани будущего Zero: Карлов (*30 иллюстраций) - Степан Александрович Мазур

— Мыть посуду при случае. Да почаще, — приметил академик. — Я поеду, поищу баллончики с газом и газовую плитку под них. А вы займитесь поиском сладкого. Без шоколада с кофе мой мозг работает гораздо ленивее.

Кивнул.

— И… туалетная бумага! — воскликнул академик. — Не хотелось бы в ближайшее время переходить на покет-буки ироничных детективов и слезливых историй. Хотя бы потому, что наша история уже самая слезливая на всём белом свете. И с этим не поспорит никто на Земле, включая детективов.

Я остановил тележку, подсвечивая витрину с тортами. Воровато оглянувшись, как будто всё, что до этого происходило, было вполне законно. Достал двумя руками упаковку с шоколадным тортом «Демон», открыл и за неимением столовых приборов, впился в него лицом. Шоколад двух типов, сгущённая прослойка и сметана — самый яркий вкус старого мира, который уже не вернуть.

Так хоть запомнить!

Набрав пачек шоколадок и пряников, печенья и плотно упакованных зефирок для костра, я посмотрел на горку продуктов в тележке. Эта ноша на колесиках уже едва катилась. И всё же запихал поверх неё зубных щёток и пасты. Если от бритвенных принадлежностей можно было отказаться в теории, ведь с бородой при долгой зиме объективно теплее, то чистить зубы следовало и в новом мире. Вряд ли найдется улыбчивый стоматолог, который сможет решить проблему с кариесом за блок сигарет… Разве что навсегда.

С академиком мы встретились у рамки безопасности. Интегрированная в них система учёта давно просчитывала все покупки. В рабочем положении. Сейчас же привычное стеклышко, под которым прятался лазерный огонек, лишь отсвечивало фонарик.

Мы сблизились, не видя друг друга поверх незаконных покупок в магазине. Это уже тянуло на кражу в крупных размерах. Но никаких угрызений совести никто не испытывал. Мой подбородок был перемазан шоколадом, а от Невельского несло луком и водкой. В руке он держал бутерброд из чёрного хлеба с салом и селёдкой. Одноразовый стаканчик поверх горки продуктов ехал с ним, плескаясь на ходу.

Протянув его мне, академик пожал плечами:

— Я всё равно не за рулём. Пожалуй, это правило действует и в новом мире, — он усмехнулся, загоготав с набитым ртом. — Не желаете составить компанию? Помните, вы хотели перейти на «ты».

— Давайте уже за городом. Мне ещё за рулём ехать, сами сказали, — отмахнулся я.

— Тоже считаете, что это ещё имеет значение? — удивился академик, прожевав хлеб. — Быть трезвым при любых обстоятельствах полезно для концентрации. Правда, давит на психику. Ладно, дело ваше, Карлов. Но мне кажется, алкоголь иногда притупляет чувства страха… Разве вам не страшно?

— Страшно. Но концентрация мне пригодится больше. Хотя бы для того, чтобы мы не попали под фуру с обезумевшим ИИ, — напомнил я.

Роботы пугали. Но я хотя бы понимал, чего от них можно ожидать. И как никогда хотелось узнать об этом новом враге больше.

При случае разобрать каждый экземпляр и изучать, изучать, изучать, а лучше перепрограммировать. И чтобы обязательно осталась лишняя деталь после сборки.

На всякий случай.

Академик кивнул моему задумчивому виду и покатил тележку к чёрному ходу. Невельской мог называть его как угодно, но я не столько провёл времени за границей, чтобы обращать внимания на название цветов. Следуя этому принципу, люди давно паразитировали на всей палитре и оттенках. Исключение составлял разве что перламутровый.

Странно, но даже в этом безумном мире никто не хотел называть себя перламутровым носителем.

— Воля ваша, сударь, — согласился он. — Я займусь погрузкой продуктов в машину. А вы оставьте тележку и поднимитесь на следующие этажи.

— Зачем?

— Нам нужны аккумуляторы, ножи, батарейки, костюмы и аптечки, — перечислил академик. — Вещи для кемпинга, какие найдёте. И по возможности оружие, топоры, верёвка. Всё, что поможет выжить в новом чёртовом мире, господин Карлов.

— Но там же роботы! — воскликнул я, не горя желанием подниматься по застывшему эскалатору на второй этаж, который был на уровне пятиэтажного дома, учитывая огромные размеры первого «продуктового» этажа.

— Это ещё одна из причин побыстрее найти оружие, — сыто икнул академик и снова покатил тележку. — Я как видите, уже пьян, рассредоточен. А вы как задорный огурец. Правда, не зелёный, а коричневый. Губы, по крайней мере. Быть может это начальный процесс гниения? И я вас переоценил, и вы разлагаетесь на глазах?

Я торопливо обтёр губы рукавом рубашки и пошёл к застывшему эскалатору. Почти сразу догнал возглас.

— Карлов, что у вас в голове? Отдайте мне уже свой магнитный ключ от автомобиля. Иначе как я его открою?

Логично, но в голове зашевелились и неприятные мысли. Весь полный сомнения, я нехотя отстегнул брелок от пояса и протянул их поддавшему академику.

— Не переживайте. Я не собираюсь уезжать без вас. Просто подгоню автомобиль поближе к выходу и загружу продукты. Оставить вам карточку от моего многомиллиардного состояния в залог? — добавил он и заливисто рассмеялся.

«Градус» явно добавил ему настроения. В такой момент можно было даже стать его собутыльником или выудить все секреты про проект «Купол». Но кто ищет лёгких путей? Наша жизнь как-то сама собой перешла из режима «хард» в «вери хард». Привычные для России уровни.

Лишь бы не скатиться до категории «невозможно». Впрочем, немало правителей обещали нам райские кущи. Как мученикам.

Как же хорошо, что свет от фонарика не попадал на моё лицо. Щеки воспылали от стыда. Как я мог подумать, что он сорвётся в приключения один?

Действительно, вдвоём гораздо проще отправляться в длительное путешествие. С чего бы ему меня бросать? Я единственный из его единомышленников, кто не разбежался у института. Случайный попутчик, который даже не думал об убийстве человека, который перевернул мир.

Разве что разок.

В любом случае, во мне не было мести этому человеку, с которого всё начиналось.

Почему? Вероятно, потому, что не за кого было мстить сироте из детдома. Не прикипел по жизни к людям. А многие из них даже раздражали и сами напрашивались.

И в этом мы были схожи: Невельской тоже сторонился толпы, а родных у него не было. Насколько можно было судить по открытым досье, вся его семья за шестьдесят лет полностью состояла из работы.

Она для него была женой, сестрой, тещей и дочкой. А также зятем, тестем, братом и отцом. И «доча» в этом импровизируемом семействе создала человечеству большинство проблем.

Взобравшись по застывшему эскалатору с заметной отдышкой, я понял, что жрать треть торта напоследок было лишним. Даже тошнило после сотен ступенек.

Зачем я запил его соком? Надо же было с