Война Купола - Сергей Коротков

Девчонкой из нашего дома, кажется, ее звали Полиной, пытался овладеть крестоносец средней тяжести вооружения. Я все понимаю, у них там, в средневековой Германии, в те времена принято было жениться на пятнадцатилетних или насиловать пленниц юного возраста, но не здесь же и не в наше время! Да еще десятилетнюю девчушечку из моего дома.

Автомат за спину, «Ягуар» в руки. Нет, можно обойтись и проще. Ножичком махать я, конечно, не стану, Рембо строить из себя не выйдет перед тевтонцем в кольчуге и с мечом в ножнах. Глупо и опасно, черт побери! А вот… травматический пистолет испытать пора бы.

И испытал. Выстрел, еще. Тяжелые шарики из плотной резины причинили рыцарю дикую боль. Не убили, но и отогнали мысль о насилии над малолеткой на ближайшие сутки. Тем более, когда третья пуля угодила в пах. Белобрысый с рыжей челкой немец выронил из руки шлем, застонал и завалился на стену лестничного марша, я рывком выудил за руку девочку из-под ног вопящего насильника и увлек ее ниже по ступенькам.

Тевтонец что-то прорычал вслед, но у меня в обойме было еще три заряда. Не упускать же такой удобный случай!

Выстрел в бедро, затем в темечко и уже упавшему в затылок. Зрелище неприятное, особенно, когда сопровождается истошными воплями боли. Красивые доспехи, конечно, у богатеньких немецких феодалов, но брать с собой весь этот хабар – кишка тонка тащить. Да и зачем? Повесить дома на стену? Рубиться и махать на улицах родного города самому? Да вот еще! Огнестрел имеется на этот случай.

А вот девочку пришлось тащить с собой, не бросать же бедняжку тут. Куда теперь ее, один черт знает.

– Куколка, ты чья будешь?

Девочка находилась в небольшой прострации, утирая слезы.

– Ты Полинка? Не бойся. Все уже позади. Я Куп… Я Олег с этого дома. Помнишь меня?

Девочка кивнула, но молчала.

– Мама твоя дома? Давай отведу тебя к ней.

Полина заплакала еще больше. Видать, с мамой случилась беда.

– Ч-черт! Что же с тобой делать? – Я немного потерялся с этой малюткой, лихорадочно соображая, что предпринять. – Давай пока к моей маме пойдем, побудешь с ней. Отойдешь, очухаешься, поешь, умоешься, и там уже решим, где твоя родня.

Девочка охотно пошла со мной, понурая и молчаливая. Мама приняла ее с пониманием, сразу повела в ванную комнату, стала шептать ласковые слова, махнув мне рукой. А я снова отправился в рейд.

Ночью все кошки черные. Это действительно так. И люди тоже. Я давно не гулял по Энску ночью, последний раз как-то топал выпивший с дискотеки. Но детали этого возвращения помню плохо. А сейчас все красоты темного города стали во сто крат заметнее и ощутимее. Шорохи, скрипы, топот, крики, отсветы пожаров и взрывов, а самое главное, таящаяся в ночи опасность – все пугало и тормозило. А нужно было очень много сделать за эту ночь.

В одиночку тащиться на электростанцию что-то не хотелось, да и суперменом я себя при наличии трех стволов тоже не ощущал. Поэтому взял курс на университет, выручать своих корешей.

А ведь точно все кошки ночью черные! Застреленный мною силуэт во тьме оказался простым горожанином. Так опростоволоситься и убить случайного прохожего для меня стало хуже смерти. Стыд и позор. Вечный бан! Мужик рванул от дерева, до того сливаясь со стволом в одно целое, что вызвал во мне бурную реакцию – руки среагировали молниеносно. Выстрел. Всего один! А ведь попал сразу.

Какого хрена ты, бедолага, зайцем сигаешь в потемках перед вооруженным незнакомцем?!

Отпрянув от трупа, я побрел дальше. В полном замешательстве и сгорании от стыда.

Вот так бы пролететь через весь город пушечным ядром, чтобы быстро и незаметно. И сразу до пункта назначения. Машину брать не стал – с включенными фарами я бы сразу стал приманкой для всех желающих пострелять. Привлекать внимание несущимся по темным улицам транспортом как-то не хотелось. И навлекать на себя лишние проблемы тоже.

Лучше пешочком. Аккуратно, окольными путями, до боли знакомыми с детства.

Говорят, один в поле не воин! Правильно говорят. Скорее всего, это так и есть. Только вот у меня вышло наоборот. Попал я конкретно. В сквере, у памятника ученым-атомщикам. Капитально попал. И чуть в штаны не наложил от переизбытка адреналина и врагов.

Сначала напоролся на трех фрицев. Пьяных, но оттого смелых и наглых. Играться с травматическим пистолетом больше не получилось, а длинная очередь из автомата мигом покончила с гитлеровцами. Перезарядить немецкую игрушку не получилось – из кустов выпали двое кочевников с яростными физиономиями и кривыми саблями.

Знаете, никогда прежде я не ощущал себя в такой жопе, в безвыходной и стремной ситуации, как сейчас. Ночью, среди трупов только что убиенных мною врагов, с разряженным стволом, против наскочивших диких азиатов… Это в страшном сне не привидится. Ан нет, даже явью стало.

«Ягуар» тут же пошел в дело, в упор сбив бесстрашных наглецов. Грохот от выстрелов эхом разлетелся по кварталу. Показалось, что во всех углах и закоулках зашипели, зароптали, заскребли. И отовсюду ко мне потянулись черные щупальца смертельного спрута.

Со всех сторон ко мне устремились попаданцы. Ордынцы, крестоносцы, французы, снова фашисты. В такой ситуации спасала только смена позиций, причем тело двигалось не по зову мозга, а благодаря ногам, попросту говоря, подстегиваемое страхом. Бегал, стрелял, прятался за скамью, урну или куст и опять стрелял. Из автомата, дробовика и пистолета. А перезаряжать времени не было. В броник, упрятанный под курткой, ударила дробина французского мушкета, стрела кочевника вонзилась в рюкзак за спиной. В тумбу афишы воткнулось копье прямо возле меня. Не попадая магазином в ячею автомата, я матерился и вспоминал маму. А противник лез и лез на рожон, будто и не боялся смерти.

Расстреляв половину боезапасов и попросту убежав с поля боя, на котором осталось полтора десятка мертвецов, ваш достопочтенный слуга, доморощенный Рембо, затаился на задах парикмахерской. Валяющийся рядом труп старика никак не омрачал мое положение, руки машинально возились с оружием, пополняя его патронами. Они выпадали и звенели по тротуару, ладони в темноте шарили по асфальту, а фонарик включать как-то было страшно.

И тут я увидел тени.

Палить по ним наугад после того случая с прохожим я не стал, а позвать позвал. Может быть, чересчур грубо или внезапно, потому что люди, крадущиеся вдоль стены дома, чуть не наложили в штанишки, присели и умерли.

А при ближнем рассмотрении оказалось, что это мои друганы. Студенты, мать их в одно место!