Современная зарубежная фантастика-4 - Тэмсин Мьюир

до сих пор творилось черт знает что, но она хотя бы перестала блуждать в потемках. Память подарила ей маленький факел, позволяющий осветить беспорядок. Она вспомнила яркие символы Когорты. Пехотный меч стандартного производства. Двуручник.

– Меч, – ответила она. – Это меч Гидеон. Но все остальное… нет.

– До нее меч принадлежал кому-то другому?

– Мне об этом неизвестно. Агламена попросила выдать его из арсенала Дрербура, я подписала приказ. Коробку даже не разворачивали.

Факел помогал мало: она отчаянно разбрасывала по сторонам кучи мусора из собственного мозга.

– Я много лет ненавидела этот чертов меч. Не знаю почему. Просто он был… зловещий. Я часто думала, что его лезвие станет последним, что я увижу в жизни. Не знаю, – растерянно закончила она.

– Ничего, я и с меньшим справлялась, – подбодрила ее Абигейл. – Давай на край. Ты с Дульси, я свяжу Магнуса с Протесилаем. Есть еще Ортус.

– Ортус не должен сражаться.

– Он очень хочет. И я уверена, что сражения не будет. Готова?

У Харроу болели губы. Они у всех потрескались и кровоточили, но у нее и Ортуса кровь на губах смешалась с осыпающейся краской в серо-розовый узор. Она кончиком языка ощупала отстающие чешуйки кожи на нижней губе. Потом посмотрела в доброе лицо покойной Абигейл Пент и сказала:

– Я перед тобой в долгу. Ты многое мне дала, в обмен на почти ничто.

– Ой, Харроу, бога ради. Я обожаю совать нос в чужие дела. – Она улыбнулась. – Не благодари меня за то, что я и сюда влезла. Ты попросила меня прийти, я пришла. Я понимаю, что ты сделала это не специально, но мне нравится думать, что частица твоей души увидела, что у тебя беда и, ну, подумала, что хорошо бы Абигейл Пент была рядом. Чтобы быть психопомпом, необходимо развитое эго. Спасибо, что позволила мне быть с тобой.

И она сделала очень изящный реверанс. Харрохак поклонилась в ответ и услышала, что говорит:

– Да благословит тебя и твоих близких тело Запертой гробницы, Пент, – и она действительно этого хотела.

– А ты знаешь, что там? – Глаза Абигейл блеснули.

– Да, – ответила Харрохак, кашлянув.

– Это страшная тайна?

– Да.

– Обожаю гробницы! – сказала некромантка Пятого дома. – Ладно. Занавес поднимается. По местам!

В гулкой металлической тишине все заняли свои места по периметру диаграммы. Харрохак запустила руки в запасы Ортуса и стояла в куче хрустящих, идеально измельченных костей. Она смотрела, как Абигейл и Магнус на цыпочках идут к своим местам, обходя все линии, которые могли бы задеть, и как они поворачиваются и серьезно целуют друг друга. Такое проявление интимности ее не смутило: на самом деле смотреть на семейную жизнь вблизи оказалось даже интересно. Некромантов, вступающих в брак с собственными рыцарями, многие критиковали. Какой бы путь ни избрали Абигейл с Магнусом, им пришлось нелегко. Она знала, что брак предшествовал рыцарству. Возможно, именно поэтому ситуация казалась обоим менее извращенной. Они поцеловались коротко и целомудренно, как дети. Магнус коснулся ее щеки и тихо сказал:

– Удачи, дорогая моя.

– И тебе, – отозвалась она.

Вот и все, ни больше, ни меньше.

Она все еще не понимала, выдержат ли ее скелеты этот жуткий леденящий холод. Если она была связана правилами, действовавшими до ликторства, ей придется нелегко. Свечи трещали и моргали, но продолжали гореть. Протесилай стоял против своей некромантки. Ортус черной горой маячил где-то на краю поля зрения и дрожал от холода и, вероятно, страха.

Лейтенант Диас оказалась напротив. Еще в лаборатории Харроу рассказала ей, что Юдифь Дейтерос жива, и получила в ответ только короткое:

– Так я и думала.

После этого Диас отвернулась, но вдруг очень удивила Харроу, повернувшись к ней и заявив:

– Она им всем покажет, – говорила она совершенно спокойно, но выражение ее лица было далеко от спокойствия.

И теперь Магнус стоял во главе круга, обращенного к промерзшему саркофагу. Его некромантка не стала выбирать себе место. В руках она держала кувшин из сервиза, который Протесилай осторожно стащил вниз по длинной лестнице. Харроу не знала, что там внутри.

– Прими возлияние, к добру или к худу, – сказала Абигейл и осторожно вылила часть содержимого кувшина к подножию саркофага. Тонкая струйка белесой жидкости полилась на пол, стремительно застывая на холоде.

– Ты пришел завоевывать, – она плеснула еще.

– Ты пришел в гневе, – еще одна струйка.

– Ты пришел с древним оружием, – и еще одна.

– Ты пришел с мечом Девятого дома, – еще струя.

– Ты пришел забрать тело, – она перевернула кувшин, и из него вылились последние молочные капли. – Это все, что нам известно. Ты беспомощный дух, и я ни о чем не прошу тебя. Мы явились по приглашению, а ты? Я призыватель духов из Пятого дома. Я Абигейл для своей матери и Пент для своего народа. Я та, что умерла и вернулась в полной силе по воле ликтора, чье место ты хочешь занять. Я перережу танергическую связь между тобой и этой женщиной. Я заклинаю тебя – выходи.

Абигейл выпростала руку из толстой перчатки и смело положила голую ладонь на ледяную крышку саркофага. Она не дрогнула от холода. Прохладный голубой свет загорелся под ее рукой. Харроу охватила тоска по своей законной силе. Она хотела увидеть эту теорему глазами ликтора. А сейчас она просто смотрела, и все ее чувства были приглушены.

Через мгновение адептка сказала:

– Связь ведет прочь отсюда, Харрохак. Дух привязан к какому-то физическому объекту.

– И что это значит?

– Ну, мы можем изгнать его из тебя, – сказала Абигейл. – Но мы не можем оторвать его от другого якоря. Другими словами, если мы помешаем ему здесь, это необязательно оборвет связь там, за Рекой. Но давайте все как следует навалимся и посмотрим, что получится.

Свечи вспыхнули. Раньше они горели слабым желтым пламенем, а теперь вверх взметнулись языки голубого огня, такого же, как сияние магии духа, исходившее от руки Абигейл.

– Кто ты? – спросила Абигейл.

Под ее ладонями разгорелась очередная голубая вспышка, крышка саркофага распахнулась с такой силой, что сорвалась с петель и рухнула на пол. Одна из покрытых льдом панелей, выдержавших атаку лейтенанта Диас, разлетелась на крошечные фрагменты. Абигейл пошатнулась, но удержалась на ногах.

Внутри никого не было.

Из коридора за спиной у Харроу, того, который должен был вести в траурную, послышался искаженный дыхательной маской голос:

– Неплохая попытка.

Раздался сухой тихий щелчок, а потом уши Харроу заложило от страшного грохота и треска – пуля, предназначенная для нее, врезалась в костяную стену, которую Харроу подняла из костяной пыли. Стена разлетелась обратно в пыль, осколки полетели во все