Эта безумная Вселенная - Эрик Фрэнк Рассел

Бвандт был сама любезность.

— Я с удовольствием предоставлю тебе бомбу, когда увижу змей, автоматический механизм сброса и когда ты объяснишь мне, каким образом ты собираешься убрать десять тысяч деревьев, мешающих нам наблюдать и корректировать полет змея.

Маршал задрал голову вверх и уже без всякой иронии добавил:

— Я вдруг подумал: а что, если это жуткое существо и сейчас прячется где-нибудь в листьях, смотрит на нас своими выпученными глазами и подслушивает наши разговоры?

— Неужели?

Втейш и несколько солдат обеспокоенно задрали головы и принялись изучать лабиринты листвы, не обращая внимания на просветы. Никто из них почему-то не удосужился взглянуть еще выше — в самое небо. Непростительная ошибка, но они об этом не знали.

— Один из их кораблей начал прогрев двигателей, — мысленно доложил Сверхзоркий Сэмми.

— Я так и подумал, — ответил Питер. — Их гул слышен и здесь, правда слабо. Скажи, эти восьминогие уроды еще продолжают следить за нашим кораблем?

— Зевак с избытком, — ответил ему Риппи. — Правда, держатся на приличном расстоянии. Они засели на деревьях и, кажется, чем-то взбудоражены.

— Как ты думаешь, они вас засекли?

— Возможно. Но по прыжку из норы в кусты многого не скажешь. Ну, видели что-то, но что именно? Знают: им не померещилось, а от этого на душе у них еще поганее. Остается лишь прилипнуть к стволу и молиться, если умеют. Во всяком случае, ни меня, ни Кима они не видели.

— Ким! — позвал Питер.

Ответа не было.

— Что с Кимом?

— Неразговорчивый он у нас, вот что, — ответил Риппи. — Я прав, Ким?

— Все намного проще, — включился в разговор Гектор. — Стащил у меня лакомый кусочек и лопает себе втихаря.

— Нет, когда-нибудь я не удержусь и все-таки сменю свой рацион, — послышался сердитый мысленный голос, прозвучавший впервые за все эти дни. — Кстати, Риппи. Один из слизней ползет в твою сторону. Тянет с собой ящик. Сам справишься или мне поговорить с ним?

— Они задраивают все люки и готовят корабль к старту, — сообщил Сэмми. — Солдаты остаются на поверхности… Ага, выдвинули носовые орудия. Похоже, они собираются влепить кому-то соли в зад.

— Сейчас проверим, — спокойно отреагировал Питер.

Войдя в рубку, он включил передатчик космической связи, послал запрос и стал прислушиваться. Тихо. Питер еще несколько раз повторил запрос, но ответа не получил.

— В этом секторе нет ни одного земного корабля, — сказал он. — Значит, Сэмми, заряд соли предназначен нам. Да, придется показать нашим друзьям, что они выбрали неподходящую мишень. Вообще-то приятного мало, даже с таким тихоходом, как их посудина.

— Они всерьез собрались ударить по нам, не считаясь с потерями, — ответил Сэмми. — Я готов повторить трюк Нильды, только бомбочкой в один фунт тут не обойтись. Для их корабля нам понадобится гостинец посолиднее.

— Хорошо, не будем скупиться, — решил Питер. — Дай-ка мне их координаты. Дальность и все остальное.

Зная, что Сэмми понадобится не менее двух минут, Питер не стал тратить время понапрасну, а отдал мысленное распоряжение существу, которое вторым попало в поле зрения пиктографов. Существо, бросив свои дела, помогло Питеру снарядить и загрузить управляемую бомбу в пусковую камеру. После этого существо вернулось к прерванной работе.

— Относительно долготы нашего корабля склонение сорок семь градусов влево, со стороны входного люка, — сообщил Сэмми, — Дальность — чуть больше шести миль. Точнее, шесть и две десятых.

— Не хотелось бы устраивать им этот урок, — признался Питер, — Но пока мы торчим здесь, они не оставят нас в покое. Жаль, они не понимают, на что сами же нарываются.

— У тебя есть около двух минут, чтобы отказаться от этой затеи и придумать другую. Но торопись: их сопла уже раскаляются. Корабль вот-вот стартует.

— Не хотелось бы… но сами напросились.

Сокрушенно пожав плечами, он привел в действие пусковой механизм.

Парная ракета взметнулась вверх, унося с собой управляемый снаряд. Где-то на высоте двух тысяч футов жизнь ракеты оборвалась, и ее обломки скрылись в листве деревьев. Теперь включился вспомогательный реактивный двигатель снаряда и понес его дальше. Двигатель был импульсного действия, а потому его удалявшийся звук чем-то напоминал «чихающий» мотоцикл.

Питер сидел на опустевшей пусковой камере и рассеянно болтал ногами. Пальцы замерли на кнопке небольшого передатчика, находящегося рядом. «Чиханий» снаряда уже не было слышно. Все замерло. Казалось, даже деревья застыли в ожидании.

— Пора! — хрипло скомандовал Сэмми.

Питер вдавил кнопку и не отпускал несколько секунд… Звук взрыва донесся не сразу; расстояние и листва существенно уменьшили его громкость, и Питер услышал лишь глухой стук. Еще через какое-то время вдалеке потянулась к небу тонкая струйка дыма.

— Докладываю. — Сэмми не скрывал своего злорадства. — Ты угостил их, что называется, по первое число. «Пирога» хватило на всех. Ну их и тряхануло! Даже меня зацепило взрывной волной.

— Вы дадите мне хоть немного выспаться? — вклинилась раздраженная Нильда.

— Успеешь! — отмахнулся Сэмми. — Слушайте дальше. Корабли находились в четырехстах ярдах друг от друга. Тому, который разогревал двигатели, собираясь взлетать, разогревать больше нечего. Изнутри не выползло ни одного слизня. Корабль-то точно уже не взлетит.

— Что со вторым кораблем? — спросил Питер.

— У второго вырвало солидный кусок из носовой части. Починить можно, но на ремонт уйдет месяц, если не два.

— То есть взлететь он не сможет?

— Сейчас? Исключено, — заверил Сэмми.

— Спа-а-ть! — взвыл Клобо. — Мы с Нильдой вообще имеем право на сон?

— Тот же вопрос возникает и у меня, когда вы оба шляетесь по ночам, — ответил Сэмми.

— Отцепись от них! — потребовал Питер. — Пусть и в самом деле выспятся. И меня тоже не беспокойте. Только если что-то очень серьезное.

Питер прислушался. Сэмми и остальные послушно замолчали. Он решил пока не убирать пусковую камеру, ибо неизбежные при этом шум и лязг были весьма далеки от убаюкивающей колыбельной. Правда, тогда придется оставить открытым входной люк. Ладно.

Существо номер два, поймав мысль Питера, протопало по коридору и втащило пусковую камеру внутрь. Не обращая внимания на Питера, существо проявило максимум усердия, сопроводив свои действия максимумом шума и полным безразличием к шквалу мыслей остальных членов экипажа.

А шквал был, и еще какой!

Все самые острые и язвительные фразы своей речи сектор-маршал Бвандт произнес ртом для еды. Мало того что он комкал и искажал слова, одновременно маршал делал жевательные движения ртом для речи. Разумеется, все это было верхом откровенной непристойности (или низшей точкой падения). Единственное, что оправдывало поведение Бвандта, — это крайняя степень отчаяния, владевшего им.