Закон Долга. С востока на запад - Гюрза Левантская

какую кобылу подберёт в пару своему архи, ожидая, пока Мрат его заметит. Вернее, не так: она заметила его сразу, о её постоянной готовности к нападению до сих пор гуляют легенды по казармам. Если бы его вопрос был срочным, он окликнул и она моментально ответила. Но поскольку срочности никакой не было, решил подождать, пока она даст понять, что готова к диалогу. Знаком стал короткий кивок.

— Уезжаешь?

— Я увидела, что должна была.

— Нет желания посмотреть, что может ещё произойти?

— Нет, ваша светлость.

— Вы с тётушкой договорились встретиться где-то конкретно?

Мрат наконец подняла взгляд от гривы.

— Светлейшая возвращается в Анаэрлен.

— Да? Не в Ризму? Мне казалось, она хотела…

— Столица будет ждать Свет Лару и будет готова его принять. А вы, Свет Леллы? Вы всё так же будете носиться с девчонкой?

Альтариэн приподнял бровь.

— Да, я планировал сопровождать творца и дальше. А вы, младший письмохранитель Мритнерилия, вижу, не одобряете моего поступка.

— Простите, ваша светлость, но когда по земле предков ступает та, что способна заставить умолкнуть Шепчущего Болью, мне кажется правильным, чтобы все светила блистали на небосводе, а не путешествовали по разным сторонам небесного купола.

— У каждого светила своя роль. К тому же у моего брата пока нет наследника, Света Литты. Так что ещё какое-то время освещать нам весь небосвод вдвоём. А для этого и попутешествовать не грешно. Вот, — он достал из-за пазухи стопку бумаги, перевязанную толстой верёвкой и щедро залитую воском, — передай светлейшей. Она решит, что с этим делать.

Мрат сунула бумаги в седельную сумку и закинула пряжку. Её пальцы, до того действующие споро, остановились.

— Ваша светлость, не мне по статусу говорить такое, роль своя, да. Но и место тоже своё.

Герцог нахмурился.

— Доставь сообщения.

— Да, ваша светлость. Не беспокойтесь.

Его взгляд смягчился.

— Мритнерилия, я не сомневаюсь ни мгновения в твоих способностях. Но вижу, в моих ты не уверена. Нет ничего хуже, чем воин, не доверяющий командиру.

— Возможно, и так. Простите. Вы слишком долго были вдали от дома. Наверное, именно поэтому возникло желание напомнить вам, что никто из нас не свободен. И каждому надлежит…

— «…быть там, где прописано в Кодексе, куда шлёт рука тану и где мы нужнее всего».

— Если вы помните об этом, мне остаётся только принести извинения за сомнения и узнать, каково взыскание.

— Нечего с тебя взыскивать, — герцог потрепал архи за гриву. — Доставь письма и передай тёте, что планы не изменились.

— Слушаюсь.

Она легко вскочила в седло.

— Ваша светлость, могу я просить вас?

— Да.

— Передайте, пожалуйста, связующей души, что я глубоко признательна за проданный товар и лишь служба заставляет меня уехать, не простившись и не поблагодарив от сердца.

— Передам.

Резкий посыл ногами, и архи срывается с места. Альтариэн вздохнул. Мрат — лучшая помощница тёти. Прямая, как копьё. Хотя во времена учёбы, когда все они были равны перед наставниками, независимо от рода и титула, она бы не стала прятать вопрос за субординацией. Он так и слышал в голове это давно забытое: «Увлекаешься». То самое, что припечатывало его к месту и заставляло влиться в один ряд с остальными штурмующими бастионы Кодексов. Они оба выросли с тех пор. Теперь она задаёт те же вопросы, не забывая о времени, месте и ранге, а он хоть и мысленно, но позволяет себе ответ: «Да. Увлекаюсь». Впервые с того времени, что был представлен ко двору.

Устоять на месте, когда меняется мир, так же сложно, как бороться с желанием взобраться на каменные скалы, чтобы увидеть всю красоту бурь Пустыни и танец песчаных дев. Не было ни дня, чтобы он отказал себе в этом желании, стоило песчинкам начать взмывать в воздух. И скучал по тем временам. Но жизнь длинная, а он умеет её защищать. Кто знает, может, ещё придётся надеть чёрный плат на лицо и кристальную пластину, изготовленную ловкими пальцами влари, на глаза, чтобы, как в детстве, подняться на скалы.

Он направился к своему архи. Некоторое количество украшений всё же придётся снять, а то могут зацепиться за что-нибудь во время скачки. Лишь сделав пару шагов, он осознал, что так и не спросил у Мрат, что именно она купила у сквирри. Хотя для того чтобы передать благодарность, знать об этом не обязательно.

Доваль Накарт и Вакку Римс нашли Каю Бирета в шатре, что обустроили для него сквирри, едва сдерживающим смех при чтении письма. Целая стопка таких была доставлена в тяжёлом тубусе, что принесла птица ещё до того, как они ступили в Руин-Ло. Одарённым захотелось тут же выйти, чтобы не отвлекать барона, погружённого в вести от родных. Дети его старших племянников уже давно освоили грамоту, и послания от них никогда не оставляли его равнодушным. Скорее всего, письмо, что вызвало столь искреннюю улыбку, было от кого-то из них.

Шум у порога, созданный мужчинами при попытке попятиться, привлёк внимание хозяина шатра. Он резко посерьёзнел, но, ещё раз глянув на письмо, расслабился и не стал скрывать, что был счастлив буквально мгновение назад.

— Проходите. Доваль, вы случайно не знаете, можно ли простыми способами вылечить моса, наевшегося жёлтой песнякрылки?

— Отвар из листьев речной таволни. Трава зреет в первый месяц весны. Постойте, господин барон, вы сказали моса? Но они же не подходят к ней на арбалетный выстрел!

— Ну да. А теперь вы записывайте рецепт: жёлтую песнякрылку залить кипятком и добавить приправу рух-рух. Пропорции не скажу, но не жалея. Тщательно перемешать и залить в кормушки.

— Но зачем?!

— Это вы у моих юных горячих да изобретательных родственничков спросите. Пороть их некому! Вот зять интересуется, нет ли средства, чтобы вернуть в привычное состояние сразу целую псарню. А то опьяневшие и воющие моса уже с месяц не дают спать окрестным деревням. Как я понимаю, ему писать, чтоб до весны ждал и шёл листья таволни собирать?

Одарённые на мгновение замерли, а после сорвались в хохот. Жаль, конечно, деревенских, но пьяные моса, «поющие» на каждое ночное светило, да ещё целой псарней… Продышавшись, Доваль сказал:

— Господин барон, ваш зять, это тот, что в Вироле живёт? Я напишу знакомому Голосу Хараны. Его не затруднит съездить. За несколько ночей зверьё успокоит. Конечно, не Длань, но чутьё к живности у него отличное. Ой, не могу… рух-рух… это додуматься надо! — и он снова расхохотался.

Барон кивнул, чуть улыбнулся в ответ, но быстро посерьёзнел.

— Ладно. Я не затем позвал вас, чтобы решать проблемы родни. Что скажете?

Одарённые переглянулись и, не