Чжунгоцзе, плетение узлов - Татьяна Никитина

и суетно. О старался сбежать в лес, в хижину отца Феодула. К тому же Нежата немного скучал по своей лисичке. Отец игумен не приветствовал подобное своеволие, но по делу отпускал, настоятельно требуя, чтобы на ночь Нежата там не оставался. Но вот однажды Нежату в лесу застала гроза. Он звал, звал свою лиску, чтобы она спряталась с ним от дождя в землянке, а та все не прибегала. Что делать? Нежата зажег лампаду и принялся читать Псалтирь — как еще вечер скоротать?

Неожиданно дверь скрипнула, и внутрь зашла девушка. В полумраке Нежата не сразу ее узнал, но, узнав, поразился:

— Нежка? Откуда ты здесь?

— А ты будто не знаешь, — усмехнулась она и присела рядом. — Я давно за тобой наблюдаю.

— И с каких пор?

— Да с тех самых, как ты сбежал от меня. Почему сбежал? Из-за матушки? — она хотела было положить ему на плечо голову, но Нежата отстранился.

— Нет, — честно признался он, отодвигаясь от девушки еще чуть дальше, но не потому, что ее присутствие его волновало: просто он не хотел вводить ее в заблуждение и сразу принялся строить между ними ограду. — Из-за жуков.

— Из-за каких жуков? — не поняла Нежка, придвигаясь к нему ближе.

— Ну, из-за этой… «жгучей плотской страсти», — он улыбнулся, но в темноте она не увидела этого.

— Значит все же и на тебя мои чары подействовали. А я уж опасалась… Ведь это же чудесно! — она оживилась. — Значит, ты можешь пойти со мной. Конечно, если бы ты был монахом или хоть послушником, было бы лучше. Да и так сгодится. Матушка не будет против. Идем?

— Куда? Зачем? — недоумевал Нежата.

— Со мной в наши хоромы. Ты ведь понял, кто я?

— Ты моя лисичка, да? Но не понимаю, зачем мне идти с тобой? Разве я что-то нарушил? Какие-то границы? Еду ел из вашего мира?

— Нет, еда не считается. Просто ты мне нравишься, вот я и хочу тебя наградить.

— Да мне не нужна никакая награда от тебя, — возразил Нежата.

— Глупый, у нас ведь хорошо, очень хорошо. Наши хоромы — не та изба, которую ты видел. Изба была только для отвода глаз. У нас настоящий княжеский терем, много слуг, вкусная еда, веселые скоморохи на пирах… Жизнь в радости, довольстве и праздности. И я буду рядом — ласковая и послушная, — она прижалась к нему нежно и прикрыла глаза.

— Да нет, Нежка, мне это не нужно. Ничего этого я не хочу: ни еды, ни терема, ни даже твоей ласки.

— А как же «жгучая плотская страсть»? Разве ты не говорил таких слов?

— Но я ушел от нее и больше не хочу возвращаться, не хочу разжигать ее сильнее.

— Все-таки мои чары не действуют на тебя? Мое очарование не кажется тебе непреодолимым?

— Н-ну… как сказать… — вздохнув, отозвался Нежата. — Не то что совсем не действуют… Просто я не хочу давать им волю, и, по молитвам преподобного Иоанна, их действие ослабевает.

— Но ведь так не было? Тогда, несколько лет назад.

— Не было, но все же Господь молитвами своих святых помог мне освободиться…

— Значит, не хочешь идти со мной?

— Не хочу.

— А если силой тебя утащу?

— Буду сопротивляться до конца, что ж делать? — вздохнул Нежата.

— Но почему? Я люблю тебя, ты любишь меня, что может нам помешать быть вместе?

— Я не такой любви ищу, мне хочется большего. Хочу Богу послужить всей своей жизнью, всем дыханием, всеми помышлениями моими.

— А если я тебя укушу?

— Ничего страшного, придется потерпеть.

— Думаешь, если уж тебя волк кусал, то лисица — это ничего страшного? — с вызовом бросила Нежка.

— Ох, не думаю я так. Просто… понимаешь, я не знаю, чем тебе помочь. Что я могу сделать для тебя? Если укусить меня тебе поможет, то кусай.

— Вот же ты глупый! — рассердилась Нежка. — Вот же бестолковый! Не стану тебя кусать.

— Спасибо, — Нежата благодарно кивнул. — Кажется, гроза прошла, — он выглянул за дверь. На него пахнуло мокрой душистой прохладой летнего леса. — Смерклось уже.

— К нам пойдем? — спросила Нежка с надеждой. — Отдохнешь, поспишь на мягкой постели, поешь вкусно…

Нежата упрямо помотал головой. Нежка вздохнула:

— Зря ты отказываешься. Не всякому такое предлагают. Многие сами встречи ищут: желают заполучить наши богатства. Но не каждому мы открываемся, и только тот счастлив будет, кому мы сами награду предложили.

— Вот и Ариша говорила, что я дурак. Она тоже предлагала нечто подобное: хоромы, вкусную еду… Только я думаю, счастье не в этом.

— В чем же?

— В том, чтобы совершенно воплотить замысел Божий о себе. Трудно, невозможно без Его помощи, но это только имеет смысл.

— А мне что?

— А ты прежде всего должна понять, кем ты хочешь быть — лисой или человеком. Если лисой, то надо быть самой лучшей лисицей: ловить мышей, наплодить лисяток. Если девушкой, то тебе будет уже сложнее: так же сложно, как любой другой девушке. Надо решать: или ты заведешь семью, или посвятишь себя Богу… Я думаю так.

— Лучше пока я побуду лисой, — усмехнулась Нежка, и в мгновение ока у его ног свернулась калачиком озорная рыжая лисичка. Прохладной ночью она согревала его теплым мохнатым бочком, а утром проводила до самого монастыря. Потом они еще часто виделись.

В конце концов, из скита Нежата окончательно перебрался в монастырь. Впрочем, долго он там не выдержал. И даже не столько из-за того, что духовник его совершенно не понимал, и, может, даже не потому, что вечно возникали противоречия между духовником и отцом настоятелем в отношении Нежаты… Первый считал, будто при таком складе ума следует как можно больше работать и как можно меньше думать, а второму было нужно, чтобы юноша с хорошим почерком и художественными навыками работал в книгописной мастерской.

Но за мечтательность и рассеянность духовник частенько отправлял Нежату полоть огород или чистить котлы. Не страшно. Нежата смиренно принимал непонимание в надежде, что это пойдет ему на пользу. Однажды, когда он окучивал репу, к нему примчался келейник настоятеля, чуть не крича от