Лейтенант империи. Часть вторая - Александр Четвертнов

Пока разогревал и ел, думал о дневных делах.

Как встретили в штабе. Как смотрели знакомые и не знакомые офицеры. Сколько я насчитал сегодня завистливых взглядов? Штук двадцать?

Справедливости ради отмечу. Одобрительных взглядов и слов оказалось больше. Но сам факт наличия завистников это не отменяет. Чего ждать от этих людей?

Неизвестно.

Другой момент — дела в отряде. Вроде бы всё хорошо. Снаряжения хватает. Содержание нам положили достойное, но некоторым бойцам надо подтянуть успеваемость и физуху.

А как на меня смотрели курсанты в зале Мангуста? Зашёл летёха, поздоровался за руку с обер-офицерами и стал мыть полы….

Так, еда кончилась. Всё съел.

Посидел минут пять, сверля тарелку взглядом. Отнёс её в раковину, помыл. Постоял ещё немного и понял, что дальше тянуть, только себя не уважать.

Гостиная по-прежнему пустовала. Коридор на втором тоже. Ладонь легла на дверную ручку нашей с Лирой комнаты и я, как и днём, замер в нерешительности.

В голову полезли разные мысли. Вспомнились дневные сообщения от любимой. Она спрашивала, где я? Писала, что соскучилась, и прислала надутый смайлик. Правда, следом, тут же пришло сердечко.

Подумалось, а вдруг, Лиза рассказала о моём влечении к ней после боя. О том, как я пожирал глазами её фигуру.

Вдруг, Лиза рассказал всё после моего ответа, что я ушёл в штаб? Что если Лиру это расстроило? Ведь она ничего не писала после моих сообщений. Может, именно поэтому не писала?

Что там вообще за этой дверью? Почему я робею туда входить? Чего боюсь?

Вспомнились слова Деда из далёкого детства:

— Руки, внучок, не совесть, отмоются.

Тогда я не понимал смысла этой фразы. Стоял с руками по локоть в навозе, и, остервенело, тёр их мочалкой. Сейчас же всё изменилось.

Чиста ли моя совесть? На первом курсе меня влекло к Арине, потом к Елене, в столице к Лизе. Была ещё Ксю на Гусь-Налимске. С ней, так-то, всё зашло куда дальше. Мы почти легли вдоль горизонта. Только Ксю я не хотел. Или хотел?

Так, хватит! Перед глазами мелькнула витрина кафе. У меня ни с кем ничего не было. А мысли… мысли, как сказал Родион, у всех бывают, и они не главное. Главное, даже не слова, а действия!

Главное действия!

Я отпустил дверную ручку. Развернулся и прошёл в другой конец коридора. Туда, где жила Лиза.

Остановился. Постучал.

Дверь открылась, и я понял, что Лиза уже легла, а я её разбудил.

— Да? — спросила девушка сквозь зевоту. Зажмурила глаза и потянулась.

Свет из коридора ворвался в темноту прихожей. Выхватил из неё девичью фигуру в тонкой, газовой ночнушке.

Просветил её. Показал упругую, молодую грудь. Выделил острые, нежно-розовые вершины. Скользнул вниз по плоскому, гладкому животу и, разогнав тень меж стройных, спортивных бёдер…. Не оставил ни одной тайны.

Во рту пересохло. К горлу подскочил ком. Ноги задрожали, а в груди заработал отбойник.

Я беззвучно открыл рот. Попытался издать хоть какой-нибудь звук и не смог. Потому закрыл глаза. Сглотнул и просипел:

— Лиза.

Глава 9

— Лиза, — повторил я, чуть окрепшим голосом, — ты красивая девушка, но между нами ничего не может быть.

— Ой, Что? — в голосе Лизы слышалось такое сильное удивление, что я открыл глаза.

Девушка прикрылась дверью, и теперь, в щель между створкой и косяком, торчала только её голова.

— Я люблю Лиру, вот что, — произнёс я твёрдо, встречаясь с ней взглядом. — Только её.

Сказал, и стало легче на душе. Будто сбросил тонну груза. Казалось, толкнусь ногами и, пробив потолок, взлечу в небо. Блин! Как же хорошо!

— Туров, ты идиот? — голос Лизы вернул меня на землю, — ты зачем сюда пришёл?

— Нет, — покачал я головой, задумавшись на секунду, ведь не идиот же? Нет. Всё правильно делаю. — Пришёл сказать, что люблю Л….

Брови девушки полезли на верх, и она меня перебила:

— А глаза, глаза, зачем закрыл? Ты что-то видел? — в её голосе послышались истеричные нотки.

— Нет, — я отступил от двери.

— Стоять! — Лиза дёрнула было дверь на себя, но опомнилась и снова за неё спряталась, — сюда иди!

— Нет, — покачал я головой и, продолжая отступать, выставил перед собой раскрытые ладони, — я люблю Лиру.

— Да люби на здоровье, — прошипела Лиза, — убью, если ты что-то видел….

— Ничего, — помотал я головой.

— Выпотрошу, расскажешь кому….

— Никому не скажу.

— Что⁈ Ты видел⁈ — Лиза рванула в коридор из-за двери.

— Нет, — я зажмурился, — ничего не видел и сейчас не вижу.

— Ростислав, вы чего кричите? — раздался сзади, с лестницы, голос Родиона. — Мне показалось или звучали угрозы?

Дёрнулся к нему повернуться, но кто-то вцепился в мою рубашку и голос Лизы прошипел:

— Не двигайся, а то он меня увидит, — я застыл, как вкопанный, ощущая, как она прижалась всем телом. Наклонил голову, и тут же шипение: — не смотри.

— Ростислав? — я вывернул шею и, раскрыв глаза, кое-как, разглядел Родиона. Он стоял в коридоре и глядел прямо на нас, — всё нормально, Ростислав?

— Да, — попытался я улыбнуться, и, видя, как Соловьёв хмурится, добавил: — это психотерапия такая, моделируем сцену с пытками. Закрываю гештальт.

— Понятно, — протянул он, посмотрел на меня пристально, и, развернувшись к лестнице, бросил: — тише, пожалуйста, моделируйте, люди уже спят.

— Да, прости, Родион, — просипел я в ответ, потому что шея неожиданно заболела.

Вернул голову в естественное положение и тут же получил пощечину:

— Не смотри.

— Да не смотрю, — я снова закрыл глаза и схватился за щёку.

— Да, Ростислав, — голос Родиона снова приблизился, а Лиза вжалась в меня сильнее. — Забыл утром тебя поздравить с орденом.

— Спасибо.

Я вновь вывернул голову и посмотрел на него. Тут же ощутил, как Лиза встала своими ногами на мои ботинки. Дернула меня на себя. И я, в таком положении, зашагал вперёд.

Родион проводил меня взглядом. Покачал головой. Прошептал что-то вроде: «Скорее бы Женя приехал». И ушёл вниз.

Я же сделал ещё пару шагов. Почувствовал лёгкость на ботинках. Затем послышался быстрый топот и хлопок дверью. Тут же дверь открылась.